А пожар разгорался. На импровизированном облаке стало жарковато. Бог опустился на землю, подобрал свой нимб и смахнул с него пыль.

Пожарные погнали на ближайшую речку за водой. Вернувшись, склада они уже не застали. Сгорел склад дотла.

— Эх, жалко фотоаппарат не захватил! — посетовал бог. — Упустил фотообвиненьице против Бахуса. Пепелище на его совести. Кстати, где квитанция? Хотел бы я знать, что получилось у того пьяного фотографа.

В указанный на квитанции день бог получил свой портрет.

— Кто это? — удивился он. — Я бесхвостый, и у меня нет рогов. У меня, извольте полюбоваться, нимб. Господи, надо же так исказить черты. Вместо бога здесь самый натуральный черт.

Плюнул создатель и поспешил вознестись.

Срочно был созван небесный местком с повесткой дня:

1. О ходе инвентаризации облаков.

2. Разное.

Когда дошли до второго пункта, бог отчитался по командировке и обрушился на Бахуса, который, по его словам, толкает людей на пьянство. Закончил он предложением объявить Бахусу строгий выговор и перевести его на три месяца на нижеоплачиваемую работу.

Но тут попросил слова один из архангелов.

— Бахус хоть и курирует спиртные напитки, — сказал он, — но в перечисленных богом фактах не повинен. Позвольте спросить уважаемого бога: кто, собственно, создал людей? Он и создал. Следовательно, слабость людей к спиртному прежде всего его крупный просчет. Поэтому предлагаю объявить богу-создателю строгий выговор со следующей формулировкой: «За выпуск некачественной продукции».

Все единодушно проголосовали за предложение архангела. Так неожиданно разыгралась трагедия бога.

ВКУСНЫЕ ЗАПАХИ

Перед уходом с работы я позвонил домой:

— Встречайте через полчаса. Вооружайтесь шваброй, зонтиками. Побольше колющего. Детям дайте усы от комнатной антенны. Атакуйте решительнее! Я пошел.

Минут через десять я втиснулся в автобус. Голова уперлась в чью-то авоську с пакетами молока. По щеке заструилась прохладная струйка. Я попробовал ее на вкус. Шестипроцентное.

На первой же остановке поднажали. Мой нос вдавился в кулек.

— Уберите клюв, — сказал владелец авоськи.

Я убрал и сразу влез рукой во что-то мягкое и липкое. Укололся.

— Чей мясной фарш? — спросил я. — Употребляйте с осторожностью, косточки в нем.

— Спасибо, — поблагодарила сзади невидимая старушка. — Только вряд ли дойдет до употребления.

Автобус тормознул. Старушку с фаршем припечатало ко мне. Пора пробираться к выходу.

Энергично действуя плечом и локтями, я давил по пути творожные сырки, помидоры и разные другие продукты. Перед самой дверью на меня посыпалось пшено, а когда я выскочил из автобуса, вслед за мной выпорхнуло облако сахарной пудры.

— Ну, с богом! — сказал я, приблизившись к своему дому. — Три, два, один — старт!

И, распространяя вкусные запахи, понесся по двору. Все собаки, которых в это время прогуливали, устремились ко мне. С блаженным повизгиванием они набросились на меня, причем не отставали от них и кошки.

Алчной тучей нависла надо мной голубиная стая, растопырив крылья, за мной погнался петух Никодим.

Родственники подоспели вовремя. Они хлынули из подъезда, воинственно гикая, как раз, когда Никодим принялся выклевывать из моей бороды пшено. Жена стучала молотком в медный таз, теща рассекала воздух шваброй, тесть фехтовал зонтом-тростью, дети — усами антенны.

Я сбросил пальто и, оставив его на попечение семьи, с облегчением влетел в подъезд..

А через некоторое время я с нескрываемым любопытством наблюдал в окно такое же нелегкое возвращение многих своих соседей по дому…

РАЦПРЕДЛОЖЕНИЕ

Леша Ковригин собирался в свою первую командировку.

— Леша, а куда ты положишь деньги? — спросила его жена Верочка. — Из пиджака их могут выкрасть. В поезде, например, когда ты будешь спать. Или в гостинице.

— Неплохо было бы зашить их в подтяжки или устроить тайник в полуботинке, — сказал Леша.

— Не подходит, — отвергла эту мысль Верочка. Подтяжки и обувь на ночь снимаются. Нет. Лучше всего их зашить в то, с чем ты даже ночью не расстаешься.

— В трусы? — догадался Леша.

Поздно вечером он лежал на второй полке купейного вагона и ощущал где-то в районе печени непривычную тяжесть. На его печень давили командировочные деньги. Попутчики уже спали. В ногах у них, отражая синий свет ночника, таинственно мерцали пиджаки.