«К счастью для них, я не вор, — мелькнуло у Леши. — А то плакали бы их пиджачки вместе с бумажниками. Или у них тоже тайники имеются?»

Но тут он увидел, как нога пассажира, спящего, как и он, на верхней полке, высунулась из-под одеяла и большим пальцем коснулась пиджака.

«И я бы так мучился, если бы не жена, — подумал Алексей. — Одной бы ногой спал, а другой на стреме стоял. Все-таки здорово она придумала. Спи сколько влезет и ни о чем не думай».

Но как назло ему не спалось. Думалось о несчастных попутчиках, которых ничего бы не стоило обворовать, будь на его месте жулик, о свете ночника, предназначенного скорее всего для того, чтобы пассажиры не рылись под прикрытием темноты в карманах друг друга, о своей печени, которая впервые соприкасалась с такой суммой денег.

На другой день Алексей приехал в Лесогорск. День был воскресный. Устроившись в гостинице, он зашел в ресторан-поплавок «Волна», где с аппетитом съел суп из домашней лапши, котлеты по-лесогорски и выпил чашечку кофе. Затем в ожидании официантки он закурил сигарету и снова мысленно отблагодарил Верочку за ее остроумное рацпредложение, внедрение которого позволяет ему наслаждаться жизнью, не дрожа за свои карманы.

«А если, скажем, этот поплавок прохудится и пойдет ко дну, — размышлял он, все люди ввиду неожиданности происшествия попрыгают за борт в чем есть — в брюках и пиджаках. И при этом из их карманов начнут сыпаться деньги. Опять-таки мои денежки останутся при мне. Правда, намокнут, но это поправимо».

И тут в его сладкие размышления вторгся голос официантки.

— С вас рубль восемьдесят.

Леша механически полез во внутренний карман пиджака и, понятное дело, денег там не обнаружил. Деньги у него, как известно, находились в другом месте. Обшарив для приличия все карманы, он нетвердо сказал:

— Видите ли, деньги у меня есть, но я стесняюсь их достать.

— Посмотрите на него, он стесняется! — чуть не задохнулась от возмущения официантка. — А когда ели, не стеснялись? А ну расплачивайтесь, пока я милицию не позвала!

И Леша, поразив официантку оригинальностью своего поступка, расстегнул брюки и извлек из района печени три рубля.

Вернувшись в гостиницу, Леша переложил деньги в пиджак.

Его печень облегченно вздохнула.

ПЕРВАЯ ПЛЕНКА

(Рассказ для детей)

Вчера мне купили фотоаппарат «Зоркий», и я сразу же от-. правился к Володьке. Володьке фотоаппарат подарили еще к прошлому дню рождения, и я рассчитывал на его богатый опыт. Он обедал и, увидев меня с новеньким «Зорким» в руках, подавился котлетой. Его фотоаппарат находился в ремонте, и он порядком соскучился по фотографированию.

Мы бросились на улицу и начали снимать друг друга. Потом нам это надоело, и мы стали снимать прохожих. Но вскоре Володька сказал, что остался всего один кадр. Я удивился, как он это узнал, и предложил запечатлеть на него какую-нибудь породистую собаку.

— Проявлять будем у меня в ванной комнате, — сказал Володька.

Мы пошли к нему. Он критически осмотрел ванну, в которой отмачивалось белье, и завесил одеялом маленькое окошко в кухню.

Когда все приготовления остались позади, мы закрыли дверь и запихали под нее тряпки, чтобы не проходил свет.

— Вытаскивай пленку, — глухо произнес Володька.

До этого мне не приходилось вытаскивать пленки. Сначала я немного распевал, потом совсем затих, так как не мог найти в аппарате место, где находится пленка. Володька нащупал меня и сказал:

— Давай кассету.

— Сейчас, — ответил я и начал что-то крутить.

Но в это время с окошечка свалилось одеяло и в ванную проник свет. Володька сходил за молотком и гвоздями и снова полез вешать одеяло. Одна нога его стояла на кране. Другую поддерживал я, встав на край ванны.

— Помоги мне слезть, — попросил Володька, продырявив одеяло четырьмя семидесятимиллиметровыми гвоздями.

Но слезть Володьке помог кран — он отвалился, и на меня хлынула вода. Я быстро намок, отпустил Володькину ногу и спрыгнул с ванны. Володька, побалансировав немного на раковине умывальника, перекатился в ванну.

Там он стал отмачиваться вместе с бельем. Туда же упал бачок с проявителем, стоявший на дощечке.

Опомнившись, я запихал в трубу тряпку.

На шум явилась Володькина бабушка и спросила его, что он делает в ванне.

— Купаюсь, — сказал Володька и загреб под себя бачок.

Потом он встал, мокрый и желтый. Он проявился. Белье тоже пожелтело. Бабушка все хотела что-то сказать, но у нее не хватило дыхания.

Володька встал на ноги, вылил из карманов воду и, подхватив фотоаппарат и бачок для проявления, уединился в стенном шкафу.

Минуты через две он вылез из шкафа, и я увидел у него в руках какую-то круглую штуку.

— Кассета, — протянул он жалостливо. — Пустая.

— Ну и что? — удивился я, не понимая, почему опа должна быть полной.