— Меня подождите! — закричала Нулька, стянув с головы штаны от пижамы. — Я с вами!

— Опять пупок забыла, — усмехнулся княжич, заставив богиньку ойкнуть и надуться.

Княжич уже начал осваиваться в невесомости. Смекнул, что нужно мысленно держать, где верх и низ, тогда проще. Потому, наверное, на полу обычно ковры и дорожки, а потолок белый. Сверху лампы дневного света, а снизу оранжевые и тусклые. Мозг должен цепляться за простые привычные образы. Словно в бассейн нырнул, а не в космос.

Иван, перебирая руками по поручням, направился вслед за капитаном и навигатором. Путь до атмосферника был очень короток. Вскоре парень оказался в грузовом отсеке. Петрович уже ждал у прикреплённых к полу ящиков и контейнеров.

— Вот блин, — бурчал он, трогая упаковку. — Порхай сюда, княже, покажу кое-что.

Иван подплыл ближе. Виду открылось печальное зрелище. Несколько коробок были разгрызены, причём изнутри. Консервы превращены в хлам. Новенький робот-уборщик и ещё несколько гаджетов превратились в труху.

— Почему думаешь, что не крысы? — спросил Иван у капитана и дотронулся до упаковки, где отчётливо виднелись следы зубов.

— Житейский опыт, — пояснил Петрович, насупился и помассировал виски. — Ну что ж, княже, буду тебя учить очень нужной в космосе вещи. Избавление от паразитов. Корабль, он же живой, он тоже болеть может. И его то же нужно время от времени лечить.

— Ясно, а что это может быть?

Капитан пожал плечами.

— Всякое. От вредной нечисти до инопланетных тварей. Из земной живности в основном встречаются крысы, тараканы и прочая неубиваемая гадость типа клопов, блох и ковровых клещей. Из инопланетного: всякие ксеноморфы и зверги-изверги. Раньше пробовал живность вакуумом проветривать. Наденешь, бывало, скафандр, откроешь на полчасика шлюз прямо в открытый космос, твари передохнут, а потом изо всех щелей тухляком несёт. Так что котика заводить действительно придётся. Он будет ловить и жрать паразитов.

— Но есть же какие-то специальные службы, — произнёс Иван, оглядывая углы отсека.

— Есть, но у нас нет времени. И денег нет.

Княжич наткнулся на Нульку, висящую в воздухе рядом. Пижама была ей великовата, и в разрезе хорошо видны женские прелести. Но подобный стриптиз, в отличие от прозрачных одежд Фёклы, не выглядел пошлостью. Всё выглядело естественнее и интереснее, что ли.

Иван вздохнул, а Нулька перехватила взгляд и запахнула пижаму. Её фиг поймёшь, то нагишом щеголяет, то стесняется.

Княжич сжал губы и всплыл повыше.

— Эй, народ! — послышался голос навигатора, который высунулся по пояс из люка, отчего стал похож на тюленя в проруби. — Нам до первой точки нужно ещё три прыжка делать. Поэтому сейчас решаем, возвращаемся на Землю и проводим обслуживание, или летим до конца, а там на Кеглю. На Кегле можно поискать что-то подходящее.

Иван не вмешивался, наблюдая за тем, как поступят бывалые члены экипажа. Капитан же почесал затылок и задумался.

Его раздумья прервал громкий надсадный визг Фёклы…

На крик Фёклы все торопливо влетели в каюту. Девушка сидела на потолке, держась руками за свои магнитные босоножки. Загорелое лицо посерело, а губы стали фиолетовыми и тряслись. Глаза здоровые, как экран смарта. Один серебристый без зрачка, второй — карий. В воздухе рядом с ней кружилась оброненная металлизированная контактная линза.

— Мышь! — завизжала купеческая дочка и указала пальцем на кровать, явив миру переливающийся в свете ламп хамелеоновый маникюр.

— Куда убежала? — зло протараторил капитан.

— Она не убежала! Она загорелась лиловой вспышкой и исчезла!

— Как мышь выглядела?

Фёкла оторвала взгляд от того места, где увидела грызуна, и посмотрела на Петровича.

— Ты чё, тупой?! Она выглядела как мышь!

— Не надо на меня орать, дамочка, — процедил капитан. Он развернулся к выходу и задрал голову к потолку. Всё же привычка есть привычка. Пространство всегда делилось на верх и низ. — Птиц! Проведи юстировку центра тяжести!

— А это помо-о-ожет? — прохныкал искин. — Я ещё молодой компьютер, я не хочу умира-а-а-ать.

После всхлипываний, доносящихся из динамиков, прямо-таки представился поток слёз, текущий из-под крышки сервера. Того гляди, заржавеет.

— Делай, твою мать! — прокричал капитан.

— Уже делаю, — проплакал искин. Корабль зашевелился, заворочался, так как манёвренные двигатели включались в разных режимах. То на самой малой тяге, то импульсом.

— Сорок итераций!

— Делаю.