– Хотите выгородить сына? Не получится. Он добровольно сознался в преступлении. Срок будет меньше. – Верников сунул Елене бланк протокола и ручку для подписи.

– Какой еще срок? Мы ехали по правилам. Виноват водитель той машины, которая в нас врезалась.

– Результаты медицинской экспертизы подтвердили, ваш сын был пьян.

– Это какая-то ошибка. Артем вообще не пьет. Скажите, как фамилия человека, который погиб? – спросила Елена.

– Николай Бураков.

– Вы можете дать координаты его родственников? Я хочу с ними поговорить! – Извините, не могу. Не положено.

– Вы человек или сухарь? – возмутилась Елена. – Мой сын еще ребенок. Вы представляете, что он там, в вашей тюрьме, сейчас чувствует?

– Он не в тюрьме, а в изоляторе. Будете подписывать? – следователь снова подсунул Елене протокол.

– Нет, – возмущенно ответила она.

Следователь сложил бумаги в папку, спрятал в портфель, вышел. Елена с тяжелым вздохом откинулась на подушки. Ей не верилось, что Артем взял всю вину на себя и сейчас сидит в изоляторе в холодной камере. Она не могла с этим смириться и уговорила лечащего врача выписать ее из больницы.

* *

В семь утра в редакции стояла умиротворяющая тишина, компьютеры молчаливо чернели безжизненными мониторами, массивные стеллажи смиренно держали на своих полках груз многолетних новостей, отправленных в архив. Обычно сотрудники начинали собираться только к одиннадцати. Елена проверила информацию о Николае Буракове. Нашла сайт предприятия, директорами которого числились Николай и Игорь Бураковы. Оба брата были близнецами и походили друг на друга словно две капли воды.

После этого Елена проверила газетные архивы и выяснила, что Бураковы начинали свой бизнес в начале 90-х и имели связи в криминальном мире. Потом легализовались, создав законное предприятие по производству колесных покрышек, сменили бандитские физиономии на лица успешных бизнесменов.

Она распечатала страницу с портретом Игоря Буракова на принтере, посмотрела на адрес предприятия, подхватила сумку и вышла из кабинета редакции.

* * *

Елена держала распечатку с фотографией Игоря Буракова и внимательно всматривалась в каждого мужчину, который двигался через проходную. Она увидела Игоря Буракова, подходившего к своей иномарке.

– Здравствуйте. Меня зовут Елена Соколова. Хотела бы с вами поговорить. Я мать Артема Соколова.

– Мне не о чем с вами разговаривать. Ваш сын заплатит за убийство моего брата, – зло ответил Бураков.

– Почему вы пытаетесь посадить моего сына? Вы же знаете, он не виноват! Мы ехали на зеленый свет! Это я была за рулем. Артем не виноват. Разбирайтесь со мной.

Бураков удивленно посмотрел на Елену, жестом показал на здание предприятия:

– Это всё наше с братом. Мы создали бизнес с нуля, а теперь я остался один. А вы сухари сушите, ваш сынок надолго сядет.

Разозленный бизнесмен сел в салон своего автомобиля, громко хлопнув дверью. Машина взревела мощным мотором и резко рванула с места. Елена осталась одна, и ей было ясно: Бураков не пойдет на мировую.

После встречи с Бураковым Елена растерялась. Она не знала, как действовать дальше, и была в полнейшем отчаянии.

По дороге домой услышала перезвон церковных колоколов. Звонкие трогательные звуки проникли прямо в ее душу и пробудили желание зайти внутрь.

Елена молча стояла посреди храма. Сзади подошла женщина лет шестидесяти с железным ящичком для огарков и тряпкой в руке.

– Не знаете, кому свечу поставить? – дружелюбно спросила она.

– Да вот, нечасто бываю, – ответила Елена.

– Сейчас редко, потом, дай Бог, будете приходить чаще…

– У меня сына посадить могут, а он не виноват. Кого надо просить?

– К Матронушке идите, вон там висит икона с ее образом. Святая Матрона – заступница семейного очага, она не оставит в беде.

Елена приблизилась к иконе святой Матроны. Постояв в нерешительности несколько секунд, собралась с духом и произнесла:

– Матушка, здравствуй. Не знаю, с чего и начать. Сын в беду попал, посадить могут. Если ты меня слышишь, помоги Артему, он ни в чем не виноват. Господи, тяжело-то как.

Елена заплакала и почувствовала в груди легкое тепло, посмотрела на горящие свечи. Яркое пламя как будто вдохнуло новую волну в ее сердце и согрело его. Стоя в задумчивости, отключила предательский рассудок. Через несколько секунд почувствовала неимоверную слабость и опустилась на колени, прижав ладони к лицу. Свисающая с киота иконы лампадка мерцала в полутьме… Тонкие горящие свечи отбрасывали на стены длинные красивые узоры…

Вокруг царили тишина и покой… Елена сквозь слезы шептала: