— Вас не на шутку увлекло это открытие, не правда ли?

— Несомненно. Особенно, если учесть, что я немного занимался археологией. Так, для собственного удовольствия. Но было время, когда мне хотелось, чтобы она стала моей будущей профессией. Однако, я понимал, в чем состоит мой долг. Как говорится, положение обязывает.

— И все-таки в душе вы бы хотели стать археологом?

— Иногда мне приходили в голову такие мысли. Но тогда я напоминал себе, что на этом пути меня могут подстеречь разочарования. Мечтаешь сделать великие открытия, но большей частью копаешься в земле в надежде на удачу. На одну победу приходится десять разочарований. Когда учился, я ездил с другими студентами на раскопки. Ничего мы тогда не нашли, кроме нескольких черепков. Мы надеялись, что им сотни лет и они принадлежали древним римлянам или саксам, но оказалось, что их выбросила какая-то хозяйка всего несколько месяцев назад!

— Типичный случай, — засмеялась я.

— Вы правы. Я тут разболтался — все о себе да о себе. Наверное, это с моей стороны ужасная бестактность.

— Но не тогда, когда вашего собеседника это интересует, а мне действительно было очень интересно вас слушать. А теперь расскажите мне о вашем доме.

— Это старинный дом.

— Могу предположить, если столько веков Клеверхемы управляют имением.

— Иногда я думаю, что дома могут подчинять себе своих обитателей.

— Напоминая им о чувстве долга, если эти обитатели подумывают о том, не заняться ли им изучением далекого прошлого?

— Теперь я вижу, что впредь в разговорах с вами мне нужно быть осторожнее. У вас слишком хорошая память.

Мне эта фраза определенно понравилась, ею он как бы намекал на то, что наша первая встреча не станет последней.

— Должно быть, это замечательно, знать всех своих предков, живших много веков назад, — заметила я, имея в виду, что моя родословная оканчивается на маме.

— Некоторые части дома на самом деле очень старые — еще со времен саксов, но, конечно, многое со временем утрачено в ходе неизбежных перестроек и реставраций.

— В нем живут привидения?

— Ну, со старинными домами всегда связаны какие-то легенды. Поэтому не удивительно, что и у нас завелось несколько призраков.

— Мне бы хотелось побывать там.

— Вы обязательно должны это сделать. Я бы показал вам остатки древнеримского поселения.

— Мы никогда не бывали… — начала было я.

— Это странно. К нам часто приезжают гости. Мама любит общество.

Эти его слова меня удивили. Я и не подозревала о существовании миссис Клеверхем.

— Наверное, миссис Клеверхем не часто бывает в Лондоне? — спросила я.

— Вообще-то, ее обычно называют леди Констанс. Ее отец был графом, и она унаследовала титул.

— Леди Констанс Клеверхем, — пробормотала я.

— Да, верно. Честно говоря, она не в восторге от Лондона. Бывает здесь изредка — купить платье или еще что-нибудь.

— По-моему, у нас она никогда не бывала, иначе бы я знала об этом — я всегда дома.

Было очевидно, что ему такая ситуация тоже показалась довольно странной и даже таинственной.

— Наш дом всегда полон гостей, одни уезжают, другие приезжают, — продолжала я. — Особенно в такие моменты как сейчас, накануне премьеры.

— Должно быть, это так интересно, когда мама — знаменитость.

— Да, конечно. И она — самый замечательный в мире человек. Ее все любят.

Я рассказала ему, как это бывает, когда спектакль готовится к сдаче. Рассказала, как в доме постоянно слышится пение и реплики из спектакля, потому что всегда бывали какие-то сцены, которые маме хотелось проиграть еще раз с партнерами, и ее больше устраивало собирать их для этого у себя дома.

— Играя какую-то роль, она настолько входит в образ, что перевоплощается в свою героиню, и нам всем приходится привыкать к этому. В данный момент она графиня Мауд.

— А кто такая графиня Мауд?

— Продавщица, но на самом деле — графиня.

— А, так значит, это музыкальный спектакль?

— Да, именно это у мамы получается лучше всего. Пение и танцы — она просто создана для этого. Других ролей она почти не играет. Скорее бы вышел этот спектакль «Графиня Мауд». Перед премьерой мама обычно ужасно нервничает, хотя отлично знает, как и все мы, что она, как всегда, будет великолепна. Потом все уляжется, пройдет время, и спектакль начнет понемногу ей надоедать. И в конце концов он сойдет со сцены, и все начнется снова. Мне нравится, когда у нее перерывы между ролями. Тогда мы больше бываем вместе, и нам так весело. До тех пор, пока ею опять не овладеет беспокойство и не появится Долли с новой пьесой.

— Долли?

— Дональд Доллинггон. Вы, вероятно, слышали о нем.

— Да, актер и менеджер. По-моему, сейчас он больше работает как администратор, чем играет в спектаклях.

Раздался бой часов, стоявших на каминной полке.

— Я пробыла здесь уже почти час, а пришла только для того, чтобы передать записку.

— Мне было очень приятно беседовать с вами все это время.

— Дома, наверное, уже беспокоятся; думают, не случилось ли со мной что-нибудь.

Он взял мою руку и задержал в своей на несколько мгновений.