– Сейчас!
– ответил Марек, слезая со своего кресла в проход, ведущий в жилую часть трейлера.
– Я знаю, что такое монтировка!

Глава третья

Облокотившись спиной о косяк двери, ведущей в гостиную, Элина наблюдала за тем, как Мирослава моет посуду, тщательно оттирая губкой прилипшие к тарелке кусочки яичницы. Наклонив голову чуть на бок, она пыталась понять, что в фигуре девочки ей так не нравится. Наконец, сообразив, в чём дело, она громко скомандовала:

– Не сутулься! Выпрями спину!

Мирослава вздрогнула, чуть вытянулась в росте, но уже через пару секунд вернулась в прежнее положение.

– Так неудобно, - ответила она недовольным тоном, - руки нужно сильно вытягивать.

– Ты собираешься всю жизнь тарелки мыть?
– усмехнувшись, поинтересовалась Элина.
– Тогда действительно, ходи скрюченной!

– Командирша нашлась...
– едва слышно пробормотала Мирослава, беря последнюю тарелку и подставляя под струю воды.

– Что бурчишь? Говори громко, если с чем-то не согласна!

– Вот ещё!
– ответила девочка недовольным тоном, на этот раз заметно громче.

Закончив с мытьём посуды, Мирослава вытерла руки полотенцем.

Взглянув на свою взрослую подругу серьёзным взглядом, она спросила:

– Тебе нравится командовать?

– Приходится иногда, - изобразив на лице нечто вроде смущения, ответила Элина, - когда люди своего счастья не понимают!

– А если им и так хорошо?

Вопрос оказался не таким простым, чтобы ответить на него сразу. Несмотря на возраст, девочка уже умела давать отпор.

– Молодец!
– произнесла Элина примирительным тоном.
– Задатки хорошие, но их требуется немного отточить и чуть сгладить лишние углы.

– Ты о чём?
– Мирослава пыталась сообразить, чего добивается от неё Элина, но так и не поняла.

– Всё думаю о нашем утреннем разговоре.

– Про мою низкую самооценку?
– улыбнулась девочка, и добавила: - Тебе показалось! Я такая, как все - самая обычная.

– Это меня и пугает...
– произнесла девушка задумчиво.

Мирослава с удивлением посмотрела на подругу, и спросила:

– Я опять что-то не то сказала?

Поразмыслив немного, Элина бодрым тоном продолжила:

– Поверь мне, подруга! Быть как все - невелика доблесть! Быть собой намного лучше, но это трудно! И я тебя научу!

– Что ты задумала?
– недовольным тоном спросила Мирослава.
– Мне и так хорошо.

– Живёшь как бурундук в своей норе, - продолжила Элина с улыбкой, - никто не пристаёт и ладно!

– Ты о чём?

– О мальчиках! Кто на тебя обратит внимание, если ты сама себе не нравишься! Потому и не пристают!

– Неправда!
– парировала Мирослава.
– Просто я сама не хочу!

– Может, тебе девочки нравятся?
– Элина изобразила на лице удивление.
– Ну-ка, признавайся!

От такого неожиданного поворота Мирослава смутилась, и какое-то время не знала, что ответить. Задумавшись дольше обычного, она вспомнила своих лучших подруг - Зофи и Кристину, которые ей действительно нравились, но совсем не в том смысле, о чём спрашивала Элли. Конечно, они иногда играли в "сомнительные игры" - наряжались в разные платья, которые потом тщательно расправляли и вешали обратно в шкаф так, чтобы никто ничего не заподозрил. И даже устраивали раздевание друг перед другом под красивую медленную музыку, как это показывают в фильмах с неприличным содержанием. Но девочка это воспринимала ничего не значащей игрой, о чём можно сразу забыть.

Мирослава чувствовала себя немного неловко из-за того, что её грудь никак не желала расти, тогда как у Зофи она уже была совсем настоящая. У Кристи не такая большая, но тоже нормальная. Именно поэтому Мирослава не любила играть в стриптиз и никогда не раздевалась полностью, ограничиваясь элегантными движениями бёдер и соблазняющим гримасами на своём лице. Потому так любила свой закрытый купальник с надписью "Nike", из которого уже давно выросла. Он настолько туго стягивал кожу, что окружающие не замечали её маленькую грудь. Во всяком случае, в это хотелось верить. Когда занятия проходили в бассейне, учитель физкультуры - довольно молодой человек, которому Зофи периодически строила глазки - нередко ставил Мирославу в пример, говоря, что раздельные купальники для занятия спортом совсем не годятся. Благо, таких, как она "недоразвитых" девочек в классе было достаточно, и Мирослава на их фоне не выглядела белой вороной.

Понимая, что разговор обязательно зайдёт о мальчиках, она решила заранее подготовиться, чтобы её ответы были достаточно взвешенными, не допускающими никакого другого смысла, кроме того, что действительно хотела сказать Мирослава. Говоря о мальчишках, она ничуть не кривила душой, признавая некоторый к ним интерес. Но совсем не тот, о чём хотела услышать Элли. Иногда, когда родители Зофи уходили в гости, она звала подруг и устраивала киносеанс с фильмами, хранящимися в их квартире в шкафу под замком. Для двенадцатилетней девочки такие откровенные сцены могли показаться чем-то непривычным и неожиданным, но с тех пор прошло уже достаточно времени, и теперь подобные фильмы не вызывали никаких особых эмоций. Нечто подобное она наблюдала у себя дома через неплотно прикрытую дверь в спальне родителей, и поэтому не считала чем-то неприличным и достойным обсуждения. К тому же, у неё был младший брат, анатомические особенности которого она изучила ещё в те времена, когда они вместе плескались в ванной, пока родители не решили, что она достаточно взрослая, чтобы мыться самостоятельно.