— Посмотри, Валериан, вон на те облака, — воскликнул Фрунзе. — Они точь-в-точь как Небесные горы над моим Пишпеком...

И тут он увидел орла.

Орел летел по кривой с востока на север, в сторону степного городка Бугуруслана, легкокрылый, неистребимый орел его юности.

Падали студеные росы на еле зазеленевшую траву, свистя крыльями, проносились на север стаи перелетных птиц — весна неодолимо завладела землей и небом.

Круглые сутки с короткими привалами двигались красные полки. Наступление началось одновременно на линии в триста верст от станции Сургут на Самаро-Златоустовской дороге до реки Салмыш. В стремительном этом движении участвовали Туркестанская и 5-я армии, две дивизии 1-й.

Стычки с противником начались сразу на бугурусланском, сергиевском и бугульминском участках фронта.

Четвертого мая, разгромив 11-ю и 7-ю пехотные дивизии белых, чапаевцы и 26-я дивизия 5-й армии заняли станцию Бугуруслан, но были остановлены перед городом.

Фрунзе мгновенно учел новую опасность и приказал Тухачевскому уничтожить группу противника южнее Сергиевска, а Туркестанскую армию бросил в тыл бугурусланской группировке белых.

Первые успехи под Бугурусланом сказались на Западной армии генерала Ханжина: угроза окружения принудила его к обороне, а потом и к отступлению на Бугульму. Ханжин выскользнул из «клещей», и в этом ему помог Авалов: он успел передать план контрнаступления красных.

У генерала был свой кодекс воинской чести: он даже в мыслях не допускал, чтобы офицер мог, вольно или невольно, поступить на службу к большевикам. «Офицеры в плен не сдаются — офицеры стреляются», — любил он повторять своим подчиненным.

Поблагодарив Авалова за важные сведения, Ханжин спросил:

— Вы были в действующей армии, когда произошла Февральская революция?

— Я охранял Ставку верховного главнокомандующего, — ответил Авалов.

— Ставку его императорского величества?

— Так точно.

— Поразительно... Правый эсер, охраняющий царя! Эсеры во главе с пресловутым Савинковым были злейшими врагами русской монархии.

— Моя принадлежность к партии эсеров — фикция.

— Что вы делали, когда монархия пала?

— Стал комиссаром Временного правительства в Минске. Там я постоянно сталкивался с этим самым Фрунзе, что теперь командует Южной группой красных. Я немало испортил ему крови, закрыв две его газеты.

— Что из себя представляет Фрунзе?

— В смелости ума отказать невозможно.

— Для командующего четырьмя армиями мало одного ума, нужны и военные знания. Я что-то не припомню русского генерала Фрунзе, — сказал Ханжин. — Что же произошло с вами, когда власть захватили большевики?

— Они объявили, что принимают в Красную Армию бывших офицеров. Мне случайно удалось встретиться с Троцким, я пришелся ему по душе, он взял меня в свой штаб, — уныло ответил Авалов, чувствуя, что Ханжин неспроста допрашивает его.

— Какие дикие качели — от Ставки верховного до штаба Троцкого! Даже дух захватывает от ваших политических метаморфоз...

— Я лишь приспосабливался к обстоятельствам, но моя преданность белой идее остается неизменной.

— Преданность и предательство — разные понятия. Как же Фрунзе доверил вам целую бригаду? Он же знал, кто вы такой.

— По распоряжению Троцкого. Я надеялся получить дивизию, но Фрунзе не дал. Через десять дней после назначения я с секретными документами явился к вам, ваше превосходительство, — торопливо напомнил Авалов.

— Еще раз благодарю. А где ваше оружие, господин Авалов? — неожиданно спросил Ханжин.

— Бросил, когда переходил линию фронта...

— Почему?

— Боялся, что расстреляют раньше, чем увижу вас.

Ханжин, откинув тяжелую русую голову, пристально вглядывался в Авалова. Не выдержав его испытующего взгляда, Авалов опустил глаза.

— Я подумаю о вашем новом назначении. Подождите в приемной, — сказал наконец Ханжин.

Авалов вышел, генерал вызвал начальника контрразведки. Тот появился мгновенно, словно из-под земли.

— В приемной ждет своей судьбы бывший офицер, четырехкратный предатель Авалов. Мавр сделал свое дело — мавра можно убрать...

Используя секретные документы красных, Ханжин решил нанести ответный удар. Он сосредоточил Волжский корпус Каппеля в районе Белебея, образовал временную армейскую группу под командой Войцеховского для захвата Кинели. Армия Белова получила приказ овладеть станцией Сорочинская, — это позволяло с трех сторон окружить красных.