Было обидно. Очень.

Отвернувшись, я как можно сильнее сжала губы, чтобы те не дрожали от обиды и несправедливости.

Но ведь Смирновская начала первая! Кто ей дал право оскорблять меня?! И я еще должна извиняться за то, в чем она сама виновата? Да ни за что! Лучше уж я сяду в тюрьму!

— Я разберусь, — кивнул Кравцов. — А сейчас позволь, я поговорю с ней.

Ректор пожал плечами, поднялся и без лишних вопросов вышел за дверь, оставляя меня один на один с этим страшным человеком.

— Ты вообще башкой думаешь? — грубо спросил он, испепеляя меня взглядом. — Мне, по-твоему, заняться больше нечем, кроме как решать твои проблемы? А?

Я вжалась в спинку стула, растерянно смотря на мужчину.

— Не надо со мной так разговаривать, — тихо сказала. — Я тут не причем. И вообще — я не просила вас приезжать! Я совершеннолетняя и могу о себе позаботиться!

— Да, я вижу, — кивнул Кравцов. — Взрослый поступок на лицо.

Меня начинала откровенно злить эта ситуация. Вместо того чтобы нормально поговорить, войти в мое положение, меня выставляют виноватой.

— Если вас так бесит все это, тогда почему вы не оставили меня? Отец умер! Ему плевать на ваше обещание! — выпалила я. — Дело в деньгах, да? Балласт достался не бесплатно, как тут отказаться?..

Ответа я не дождалась, поэтому подскочила и выбежала из кабинета, игнорируя чуть обалдевшего ректора, который стоял под стеночкой и рассматривал какой-то стенд с фотографиями.

Я бежала быстро, без оглядки, смахивая навернувшиеся на глаза горькие слезы.

Меня даже не пытались понять! Я никому не нужна! Никому нет до меня дела! Я осталась совершенно одна…

В этом мире для меня больше нигде не было места. Я нигде не чувствовала себя дома. Понятия не имею, о чем думал мой папа, когда договаривался обо всем этом с Синей Бородой. Он же тиран! Конечно, у отца особо не было выбора, он мало кому доверял, но все равно — ПОЧЕМУ ИМЕННО БОРИС?!

Я уже часа два сидела в кафе и игнорировала входящие звонки от этого душегуба. Я его не то чтобы видеть — слышать не хотела! Пускай катится на все четыре стороны! И тут даже дело не в личной неприязни, ее можно как-то пережить, а в том, что меня даже не выслушали, не говоря уже о том, что не встали на мою сторону. Меня как будто предали!

Извиниться перед Ксюшей? Да ни за что на свете! Я не буду извиняться перед этой фальшивкой!

Наконец, звонки перестали поступать на телефон, и я чуть-чуть успокоилась, допивая уже остывший черный кофе, ненавижу сливки.

Тут телефон звякнул и на экране появился конвертик от Светы, который я, не раздумывая, открыла и стала читать сообщение.

Светлячок: «Ты где? Почему не пришла на занятия? Все плохо, да?»

Я горько усмехнулась и стала набирать ответ.

Я: «Во всем обвинили меня и даже оправдания слушать не стали. Ректор сказал, что Смирновская может написать на меня заявление в полицию и мне желательно извиниться перед ней. Свет, я не буду этого делать. Я не буду извиняться перед этой бессовестной тварью!»

Нажав кнопку «отправить» я положила телефон на стол и вздохнула.

Кто бы знал, как мне хотелось сквозь землю провалиться! Не спорю, бывают тяжелые деньки, но этот просто сверх неудачный!

Светлячок: «Жесть просто. Я могу поговорить с дядей, он что-нибудь придумает!»

Я: «Не надо. Он уже «придумал». Ещё и Кравцова вызвал. Тот вообще не заступился за меня. Вот если бы отец был жив, он не дал бы меня в обиду. Самое обидное то, что мне досталось не по заслугам».

Светлячок: «И что будешь делать?»

Я: «Не знаю. Чувствую себя убитой».

Вздохнула и закрыла глаза.

Возвращаться в дом Кравцова вот вообще мне хотелось и не только из-за чувства гордости, но и от обиды. Лучше уж под мостом заночую, а к нему ни ногой!

Вот почему?.. Почему меня без суда и следствия отдали на расстрел?! Моей вины там нет, Ксюша начала первая, а я не потерплю подобного обращения ни с собой, ни с моей подругой!

Дверь в кафе открылась, и висящий над ней колокольчик звякнул, оповещая о новом посетителе.

Бросив ленивый взгляд в сторону выхода, я замерла, чувствуя, как меня всю обдает жаром от неожиданности.

Борис обвел взглядом помещение и когда отыскал меня, его брови сошлись в переносице и мужчина, не раздумывая, двинулся ко мне.

Прощалась ли я с жизнью в тот момент? Да не то слово!

Вид у Синей Бороды был свирепый, как у гладиатора, а из глаз и вовсе сыпались искры.

Он подошёл к моему столику и остановился в метре, разглядывая мое слегка оторопевшее лицо.

— Я полгорода обыскал, — зло бросил он. — Какого черта ты не отвечала на звонки?