Дверь за нашими спинами закрылась.

Осторожно оглядев помещение, гулко выдохнула. Центр комнаты занимал прямоугольный стол, заставленный разными яствами. Виднелись кубки, бутыли с вином, плоские блюда с птицей, овощами и мясом. Собственно, я была совсем не против такой казни. На моей памяти еще никто не умирал от обжорства. Хотя…

А если это последняя трапеза перед смертью?

Оглянувшись на меня, мужчина не стал приковывать взглядом. Наоборот, взор его бесцеремонно прошелся по моему телу. Точнее, по пышному платью. Я бы сказала, нагло так прошелся. Плотоядно. Хотела сделать шаг назад, но ничего не получилось. Теперь я стояла подобно статуе не по своему желанию. И молчала не по своему желанию.

Увидев испуг в моих глазах, мужчина усмехнулся. Его руки огладили открытые плечи, а встретившись с тканью коротких рукавов, надавили на нее, спуская ниже. Ладонь прошлась по ключицам и спустилась к груди, но не задержалась. Ловкие пальцы быстро расшнуровали корсет, однако дышать легче не стало. Задержав дыхание, ждала, что будет делать дальше.

От страха прикрыла веки.

— Смотри на меня, — приказал мужчина.

И я смотрела. С ужасом наблюдала за тем, как тяжелое темно-зеленое платье стекает к моим ногам, оставляя лишь в одной сорочке. В сорочке, под которой не предусмотрено белье!

Когда мужчина присел на одно колено, думала: все, помру вот прям здесь. Прикоснувшись к одной ноге, приподнял ее и избавил от обуви. Туфлями это назвать язык не поворачивался.

То же самое проделал и со второй.

Подняв голову, смотрел снизу вверх, но казалось, будто свысока. Словно это не он сейчас стоит передо мной на одном колене, а я протираю пол своей белой сорочкой.

Поднявшись, отошел на шаг и оценил свою работу. Даже начисто побритый подбородок пальцами потер, будто там у себя в голове рассуждал, все ли сделал правильно.

Оглянувшись, взмахнул рукой, и нутро темного камина, что расположился по ту сторону стола, взметнулось ярким пламенем. Если бы могла вздрогнуть, вздрогнула бы, но чего нет, того нет.

Оглядев стол, мужчина подошел к нему и одним грубым движением смел все яства на пол. Стало обидно. За кушанья. Но уже через секунду я напрочь забыла о еде.

Вернувшись к моему статуяподобному телу, бесцеремонно взял на руки, а уже через несколько шагов положил прямо на стол. Так и хотелось заорать: «Я не девственница! Жрать меня не надо!» Но кто бы дал мне голос.

Его рука взметнулась в резком порыве. Наслаждался моим страхом и почему-то гладил мою бедную щеку. Теплые пальцы прикоснулись к шее, волной очертили грудь. Прошлись по животу и, задержавшись на интимном треугольнике, достигли кончиков пальцев ног.

Откуда взялся нож, я так и не поняла, а вот как этот нож распарывал ткань сорочки, видела очень даже отчетливо. Все-таки жрать собрался, гад.

Наблюдал за моей реакцией. Хоть бы улыбнулся, что ли, в самом деле. Я бы, может, от сердечного приступа скончалась, и жрал бы себе на здоровье.

Глупые мысли вмиг улетучились, когда его пальцы ловко скатали чулки. Полностью обнажена. Ни двинуться, ни сказать хоть слово. Гладил нагую кожу. То подушечками пальцев, то всей ладонью, вызывая колкие мурашки. Да, страх по-прежнему оставался со мной, но к нему вдруг нелепым образом добавилось возбуждение. Легкая волна постепенно превращалась в тугой комок внизу живота. Кожа уже горела от его прикосновений, но мне до боли, до безумия хотелось, чтобы притронулся к груди, погладил лоно, однако мужчина словно намеренно избегал этих участков.

— Смотри на меня. — Только-только прикрыла глаза, затуманенная ощущениями, как Темный принц вырвал меня из собственных грез.

Нет, его действия нисколько не походили на массаж. Скорее, на издевательство. Да уже сделай ты что-нибудь! Перед тобой дама неглиже!

Будто услышав мои далеко не целомудренные мысли, мужчина коснулся груди. До боли сжав сосок, отпустил и подул на него. Дыхание мое участилось, а наружу вырвался первый стон. Сама от себя не ожидала, да только говорить или спрашивать что-то была не в состоянии. Второй сосок, наоборот, нежился в ласке. Такой контраст сбивал с толку, не давая переварить бурю эмоций. Боль сменялась наслаждением, а потом снова болью.

Его ладони сомкнулись на талии, очертили ягодицы и бедра. Черный взгляд горел, а нерушимая маска слетела, будто и не было. Ну, давай же! Коснись! Но он стоял и вновь оценивал взглядом.

Когда одна его рука накрыла заветный треугольник и несильно сжала, я громко застонала и выгнулась в спине. Вновь владела своим телом, но как будто уже и не владела вовсе. Здесь было другое. Возбуждение сжигало, страсть окутывала, а целый мир вдруг сузился до его прикосновений.

Даже не поняла, когда два пальца другой руки, свободной от ласк, надавили на мои губы и проникли в рот. Облизывала их, посасывала, играла языком. Удавалось только мычать.