Король торопливо отдал распоряжение:

– Арестуйте этого человека, когда он вернется с платком, и принесите платок мне.

Это было исполнено. Рука короля дрожала, когда он протянул ее, чтобы взять платок. Он был аккуратно сложен; внутри лежала записка следующего содержания: "Спасайтесь, или вы умрете".

Король обрадовался. Он поступил мудро. Он взял записку и вручил платок слуге - скромному, незаметному человеку, которого не знали находившиеся в зале сторонники Гиза.

– Возьми это, - сказал король.
– Постучи в дверь зала и отдай платок первому человеку, которого ты увидишь. Постарайся остаться незамеченным, скажи, что это платок, который просил принести Гиз. После этого уходи без промедления.

Приказ короля был исполнен; человек, получивший платок, не понял, что его дал ему слуга монарха.

Назначенное время приближалось. Король посмотрел на своих людей.

– Вы готовы?
– спросил он их. В ответ они положили руки на кинжалы.

– Револь, - обратился король к своему секретарю, - подойди к двери зала постучи в дверь и скажи герцогу де Гизу, что я хочу видеть его в моем старом кабинете. В чем дело, дружище? Твое лицо напоминает своим цветом пергамент; ты дрожишь, как листок на ветру. Возьми себя в руки. Ты нас выдашь.

Револь ушел.

Король удалился в свою спальню; в старом кабинете убийцы, обнажив кинжалы, ждали герцога де Гиза.

Гиз вошел в покои короля. Один из гвардейцев за хлопнул за ним дверь. Когда Гиз шагнул в старый кабинет, человек, стоявший у двери, внезапно устремился вперед и наступил герцогу на ногу. Гиз посмотрел ему в лицо, тотчас прочитал там предостережение и понял, что это была последняя попытка спасти его. Он знал, что ему угрожает серьезная опасность; в нем появилось желание уцелеть. Возможно, он легкомысленно предвкушал смерть, потому что не верил в то, что король осмелится организовать покушение. Стоя в мрачном кабинете, Гиз внезапно понял, что такой человек, как Генрих Третий, способен внезапно отбросить сомнения и совершить отчаянный шаг.

Он услышал шорох и повернулся, но опоздал. Несколько кинжалов вонзились в его спину.

– Мои друзья... мои друзья...
– изумленно выдохнул Гиз.

Он попытался схватить свою шпагу, но она застряла в плаще. Один из убийц ударил его кинжалом в грудь. Кровь, хлынувшая из раны, залила серый атлас нового костюма. Гиз опустился на пол старого кабинета.

Он еще был жив; перед смертью его силы, казалось, удвоились. Он схватил одного из убийц за горло и вместе с ним пополз по полу кабинета.

– Король... ждет меня, - выдавил из себя герцог.
– Я пойду к королю.

Изумляя убийц, он дополз до спальни короля. Возле кровати Гиз обессилел и вытянулся на залитом его кровью ковре.

– Господи, - пробормотал он.
– Господи... смилуйся надо мной.

Он лежал неподвижно; король приблизился к герцогу, чтобы поглядеть на него. Убийцы с окровавленными кинжалами замерли возле Генриха Валуа.

– Он мертв?
– шепотом спросил король.

Один из мужчин опустился на колени перед герцогом и расстегнул его испачканный мундир.

– Мертв, Ваше Величество. Знаменитого короля Парижа больше нет.

Король коснулся Гиза ногой.

– Здесь лежит человек, пожелавший стать королем Франции, - сказал Генрих Третий.
– Видите, мои друзья, к чему приводят человека непомерные амбиции. Господи, как он высок! После смерти он кажется еще длиннее, чем при жизни.

Генрих засмеялся.

– Теперь, мои друзья, у вас остался только один король, и это - я.

Немного позже король отправился в покои матери. Она неподвижно лежала в постели. Король был в роскошном наряде, с тщательно завитыми волосами, накрашенным лицом; он улыбался.

– Как ты чувствуешь себе сегодня, мама?
– спросил он.

Она через силу улыбнулась. Катрин ужасно не хотелось признаваться в том, как ей плохо; всегда презиравшая болезни, она не желала жаловаться на свои нынешние недуги. Она никому не выражала сочувствие и не нуждалась в нем.

– Спасибо, мне уже лучше, - сказала Катрин.
– Очень скоро я совсем поправлюсь. Мне надоело лежать в постели. А как чувствует себя наш король?

– Очень хорошо, мадам. Просто превосходно. К тому есть причина.

– Причина?

Она чуть приподнялась, стараясь не морщиться от боли в ногах.

– Да, мадам. Теперь я настоящий король Франции, потому что короля Парижа больше нет.

Она побледнела.

– Что ты имеешь в виду, мой сын?

– Он умер сегодня утром.

– Умер! Умер от чего?

– От ран, мадам. Друзья короля устранили его врага.

Она потеряла самообладание. Она ослабла от боли и непривычного для нее бездействия.

– Ты хочешь сказать, что ты убил Гиза?
– пронзительно закричала Катрин.