– Живая! Мартелла! Получилось!
– пропищал тонкий, какой-то даже мультяшный голосок.

Из-за края гроба показалось нечто небольшое, нервно трепещущее крылышками и лучащееся слепящим светом.

Херувимчик? Нет… Очертания вроде не те. Глаза слезились, влага застилала взор, и рассмотреть крылатое чудо никак не удавалось.

– Ребята, прекратите!

Существо, не обращая внимания на мой недовольный командный тон, бросилось мне на грудь.

Я, не будь дура, резко отмахнулась.

Сияющая тушка, получив славный пендель, с воплем отлетела куда-то во тьму и, судя по звуку, снова шмякнулась об стену, а потом тихо сползла по ней.

– Нет, ну это уже не смешно. Я встаю, - предупредила свою зарвавшуюся банду шутников, повертела затекшей шеей, схватилась за края домовины и попыталась сесть.

Тело повиноваться не спешило. Оно вообще ощущалось непривычно слабым, легким и, кажется, очень-очень холодным.

Меня пробил озноб. Руки просигналили, что они держатся вовсе не за дерево, обитое атласом, а за что-то твердое, грубо сработанное и отнимающие последние крохи тепла. Когда-то мне приходилось держаться поздней осенью за прутья чугунной ограды. Тогда ощущения были похожие. Но это что получается? Меня, спящую, переложили из белой дощатой домовины в какой-то железный ящик?!

– Эй, тут есть кто-нибудь?
– позвала я в темноту, пытаясь нащупать край кружевного покрывала.

Не то чтобы надеялась, что тонкая до прозрачности ткань меня согреет, но хотя бы убедит, что все происходящее - не дурной сон.

– Мартелла, ты злая девчонка!
– услышала в ответ жалостливый всхлип.
– От второй сущности так не избавишься!

Я с трудом уселась. Отыскала взглядом единственный в помещении источник света. Поняла, что ошиблась: это был не херувим. Это был птеродактиль. Маленький, размером с детский трехколесный велосипед, светящийся птеродактиль! Ну, или какой-то похожий ящер с крылышками. Еще и говорящий. Электронная игрушка? Так заморачиваться даже Сеня не стал бы, при всей любви креативного директора к тупым розыгрышам!

– Ты кто?
– уставилась на ящера в изумлении.

Раз больше никто не отвечает, попытаюсь хоть у него выяснить, что происходит.

Птеродактиль отлепился от стены. Встрепенулся, помахал крыльями - перепончатыми, с когтями на сгибах.

– Судя по всему, я - самый невезучий недодракон в мире, - пропищал он ворчливо.
– Мало того, что моя человеческая часть решила расстаться с жизнью, так при воскрешении, видимо, еще и память потеряла.

– И где теперь эта несчастная?
– я снова попыталась оглядеться по сторонам.

Шея отозвалась резкой болью. Я даже застонала сквозь зубы и принялась растирать спазмированную мышцу.

Птеродактиль взлетать и бросаться на меня больше не пытался. Сидел, нахохлившись, на полу и трагически вздыхал, разевая зубастую пасть.

– Мартелла, если ты решила пошутить, то сейчас не самое подходящее время, - сообщил он.
– Через пару часов настанет рассвет и за нами придут.

– Кто придет? Зачем придет?
– не поняла я.

Мне вдруг стало страшно. Нет, а кто бы не испугался на моем месте? Легла полежать при свете дня, в заброшенной, но все же христианской церкви, в компании десятка давно знакомых сотрудников, которые были мне друзьями и отчасти даже семьей. Очнулась - в темноте, в чугунном ящике, в обществе говорящей крылатой рептилии!

– Хоронить придут. Твои бренные останки. И мои, между прочим, тоже! Я ведь без тебя тоже того… Лапки протяну и хвост откину.

По поводу лапок и хвоста я бы даже посмеялась, но крылатый ящер был трагически-серьезен, да и в целом обстановка к веселью располагала мало.

– Ну, живой-то не похоронят?
– с надеждой уточнила у говорящей рептилии.

– Всего пару часов назад ты считала, что брак с делесом Грэдигом хуже смерти. Передумала, значит?
– Осуждающие нотки в голосе ящера стали еще более явственными.
– Готова себя заживо похоронить в его мрачном замке?

Хоронить себя я была не готова ни в каком виде.

– Боженька, миленький, если это сон, то я хочу проснуться!
– прошептала, истово крестясь.

Не помогло.

Дракончик посмотрел на меня непонимающе, но, похоже, решил, что я просто обмахиваюсь рукой.

Я попыталась вспомнить, как можно убедиться, что все происходящее - реально. От души ущипнула себя за бедро. Ауч! Больно… И бедро какое-то неродное: слишком уж худое и жилистое. А я, пусть и не пампушка, но дама в теле.

Ладно. Допустим! Просто допустим, что я не сплю, и вот этот говорящий птеродактиль вполне реален и говорит правду.

– Замуж - не хочу.
– Сообщила я ему.
– Есть идеи, как сбежать от жениха? И, кстати, кто меня за него сосватал?

– Неужели?
– ящер встрепенулся. Засиял пуще прежнего.
– Ты в самом деле готова прислушаться к голосу разума?

– Излагай давай, недодракон несчастный.

– За недодракона - ответишь, - тут же фыркнул мой собеседник. Как будто сам себя пару минут назад не обзывал теми же словами.
– За делеса Грэдига тебя твой отец сосватал, впрочем, с полного согласия мачехи.