Лиза подхватила меня лапками за талию и аккуратно опустила на спину Уголька. Тот сорвался с места, как болид на гонках Формулы-1, а я едва удержалась на шершавой поверхности хитина.

«Милый Уголь, ты мог бы немного медленнее бежать?»

«Да», — ответило моё транспортное средство, но хода не сбавило.

«Ты боишься надолго оставлять королеву?»

«Да».

«Можешь не переживать. Она светится к тебе».

«Знаю».

«Тогда зачем так спешишь?»

«Скучаю».

«Зайка ты мой ласковый!» — погладила я керса по загривку.

«Зайка — это кто?»

«В моём мире живёт небольшой пушистый зверёк. И ласковое название для тех, к кому относишься с нежностью. То есть светишься».

«Лизу могу зайкой назвать?»

«Конечно можешь».

Мой скакун остановился. Оказалось, за разговорами я и не заметила, как мы добрались до холла рядом с канцелярией. Поддерживаемая лапкой Уголька, соскользнула с его спины на пол и подошла к мордочке. Погладила любезно подставленный лоб, приняла поглаживания усиками и лапками и помахала вслед умчавшемуся чотту.

— Курсант, вернитесь! — остановил меня окрик, когда я уже почти подошла к своему месту в столовой.

— Да, лэр! — повернувшись по уставу, ответила я.

Незнакомый сержант, остановивший меня, осмотрел меня таким выразительным взглядом, что я всё поняла без слов. Неряха — мой комбинезон, еще утром белоснежный, был в ржавых разводах — от перил и ступеней, по которым я спускалась, в темных пятнах — от лапок чоттов. Разгильдяйка — опоздала на ужин. Невежа — прошла мимо сержанта и не поприветствовала.

— Виновата, лэр! Но я только что вышла из подвала и умираю от голода, — устало начала я.

— Курсант, вы оправдываетесь тем, что нарушили запрет?! — от удивления вояка даже орать забыл.

— Разве его еще не сняли? — добила я несчастного вопросом.

Он стоял, хватая воздух открытым ртом, пытаясь что-то показать рукой, но я не поняла пантомимы и попросила:

— Можно я сначала поем, а потом вы мне всё расскажете? — и почти упала на свой стул.

Тут же передо мной опустился поднос, на котором стояла тарелка с большим куском припущенной рыбы, политой светлым соусом с кусочками зелёных овощей.

«Сейчас тебя поведут в карцер!» — предупредила Реста, наблюдая происходящее за моей спиной.

«Хоть на расстрел, но сначала я поем!»

— Девочки, что происходит? — зашептала Цитиц. — Агапи, ты откуда такая грязная?

— И голодная. Поэтому дай мне спокойно поесть. Всё потом, — стараясь отделять вилкой и ножом от рыбы небольшие кусочки, а не заглотить порцию целиком, ответила я.

— Курсант Агапи! — раздалось за спиной.

— Да, лэр! — вовремя успев прожевать и проглотить кусок, встала, повернулась и почти уперлась носом в грудь главного сержанта Огокса.

Тот внимательно осмотрел меня с головы до ног и с упреком покачал головой:

— Почему боевую форму не надела?

— В ней тяжело, а я была под прикрытием ректора, инспектора и дракона, — чуть не заплакала я.

— Посажу-ка я тебя под арест, чтобы всем спокойнее было, — продолжая рассматривать меня, задумчиво сказал мой бывший напарник.

— С радостью! Только кормите вовремя!

— Иди умойся и доедай, — отпустил меня сержант.

В умывальнике, увидев свое отражение, я ахнула:

— Ой, мамочки!

«Мылом, мылом, мылом, мылом умывался без конца, смыл и ваксу, и чернила с неумытого лица», — бубнила про себя, отмывая руки и лицо от следов посещения жилища чоттов. Неудивительно, что меня хотели из столовой выгнать. Ржаво-серые разводы, как у солдата спецназа на вылазке в джунглях, «украшали» моё лицо. Только глаза сверкали на перемазанной моське. Сколько раз за сегодня я вытирала пот и слёзы, втирая грязь в кожу, не вспомню. Не под краном бы мне плескаться сейчас, а погрузиться в ароматную пену ванны, да где же её взять.

— Ты где от нас прячешься? — опять зашептала Цитиц. — И на обеде тебя не было. Ой, это он к тебе идёт?

Я подняла голову от тарелки и увидела идущий в нашу сторону предмет воздыханий соседки. Онтрикс и впрямь был хорош. Высокий, форменный комбинезон не скрывал мускулистого торса, а подчёркивал всю его красоту. Вот только хвост, который он перекинул через руку, какой-то потрёпанный. Словно моль посекла. Парень подошёл к нашему столу, отвесил поклон и протянул белочке маленькое зелёное гнездышко, в центре которого лежал блестящий орешек.