Гранды, рыцари и двор.

Собрались. Дон Педро весел:

Сам двух вепрей застрелил

И своим весельем лица

Всех, как солнцем, озарил!

Он смеется — все хохочут...

Разговор пошел и смех...

Но о чем же смех и говор?

Речь о чем?.. Одна у всех:

Говорят, что чудо-мальчик

Тут же коз пасет в горах —

Купидон в широкой шляпе,

С козьим мехом на плечах!

Длиннокудрый! Черноглазый!

Но, хотя угрюм и дик,

А бедовый! Нет вопроса,

Перед чем бы стал в тупик.

Пожелал король увидеть

Пастуха — и вот бегут,

Понеслись пажи, что стрелы,

И чрез миг его ведут.

Посмотрел король. С минуту

Призадумался... Кругом

Словно туча набежала,

Словно ждут, что грянет гром.

«Вот, — сказал он, — три вопроса:

Разрешишь — возьму в пажи!

Много ль капель в синем море?

Посчитай-ка да скажи!»

«Я сочту, — ответил мальчик, —

Счет не долог, не тяжел,

Но, пока считать я буду,

Повели, чтоб дождь не шел».

«Ну а много ль звезд на небе?»

И философ, не смутясь:

«Повели сойти им с неба,

Я тогда сочту как раз».

Понахмурился дон Педро,

Двор дыханье затаил.

«Ну а много ль дней у бога?» —

Помолчав, король спросил.

«Дни у бога крадет время.

Повели, чтобы оно

Хоть на миг остановилось, —

И уж счесть не мудрено».

«Молодец! — вскричал дон Педро,

Хохоча. — Да этот клоп

Всех вельмож моих умнее!..»

Те смеялись, морща лоб.

«Я возьму тебя. Ты будешь

Спать при мне, и есть, и пить, —

И один, надеюсь, станешь

Смело правду говорить».

Гранды вовсе растерялись.

«Что он — плут или мудрец?

Грубиян!» — единодушно

Порешили наконец.

Но старались грубияну

Угодить хоть чем-нибудь...

Он же робко озирался,

Как бы в горы улизнуть.

Только дамы бескорыстно

Целовали мудреца,

В нем хваля глаза и розы

Загорелого лица.

1866

МЕНЕСТРЕЛЬ

(Провансальский романс)

Жил-был менестрель в Провансальской земле,

В почете он жил при самом короле...

«Молчите, проклятые струны!»

Король был не ровня другим королям,

Свой род возводил он к бессмертным богам...

«Молчите, проклятые струны!»

И дочь он, красавицу Берту, имел...

Смотрел лишь на Берту певец, когда пел...

«Молчите, проклятые струны!»

Когда же он пел, то дрожала она —

То вспыхнет огнем, то как мрамор бледна...