В меди б и в мраморе была,

Как мать отечества!.. О, боги!

Сенека! и взглянуть стыжусь

На образ твой, как совесть, строгий!

Да разве мог я жить как трус?

Нет, нет! Клянусь, меня не станут

Геройством женщин упрекать!

Последних римлян в нас помянут!

Ну, Рим! тебе волчица — мать

Была! Я верю... В сказке древней

Есть правда... Ликтор! я готов...

Я здесь чужой в гнилой харчевне

Убийц наемных и воров!

Смерть тяжела лишь для рабов!

Нам — в ней триумф.

(Обнимает Сенеку и друзей и говорит, подняв глаза к небу.) О боги! боги!

Вы обнажили предо мной

Виденья древности седой

И олимпийские чертоги,

Затем чтоб стих могучий мой

Их смертным был провозвещатель!..

Теперь стою я, как ваятель

В своей великой мастерской.

Передо мной — как исполины —

Недовершенные мечты!

Как мрамор, ждут они единой

Для жизни творческой черты...

Простите ж, пышные мечтанья!

Осуществить я вас не мог!..

О, умираю я, как бог

Средь начатого мирозданья!

Лукан, обняв Сенеку и Люция, уходит, сопровождаемый ликторами.

Сенека

(хочет за ним следовать, но останавливается на движение бросившихся к нему учеников и, проведя рукою по челу, говорит тихо и торжественно) Одну имел я в жизни цель,

И к ней я шел тропой тяжелой.

Вся жизнь моя была досель

Нравоучительною школой;

И смерть есть новый в ней урок,

Есть буква новая, средь вечной

И дивной азбуки, залог

Науки высшей, бесконечной!

Творец мне разум строгий дал,

Чтоб я вселенную изведал

И, что в себе и в ней познал,

В науку б поздним внукам предал;

Послал он ввстречу злобу мне,

Разврат чудовищный и гнусный,

Чтоб я, как дуб на вышине,

Средь бурь, окреп в борьбе искусной,

Чтоб в массе подвигов и дел

Я образ свой напечатлел...

Я всё свершил. Мой образ вылит.

Еще резца последний взмах —

И гордо встанет он в веках.

Резец не дрогнет. Не осилит

Мне руку страх. Здесь путь свершен, —

Но дух мой, жизнию земною

Усовершен и умудрен,

Вступает в вечность... Предо мною

Открыта дверь — и вижу я

Зарю иного бытия...

Друзья с воплями обнимают колена философа. Смотря на них, он продолжает. Жизнь хороша, когда мы в мире

Необходимое звено,

Со всем живущим заодно,

Когда не лишний я на пире,

Когда, идя с народом в храм,

Я с ним молюсь одним богам...

Когда ж толпа, с тобою розно,

Себе воздвигнув божество,

Следит с какой-то злобой грозной

Движенья сердца твоего,

Когда указывает пальцем,

Тебя завидев далеко, —