— … откроем окна, — подхватила я. — Вот только как с насекомыми бороться станем?

— С насе… кем? — даже Глеб, самый образованный среди моих строителей, опешил, услышав незнакомое слово.

— Мухи, осы, пчёлы, муравьи и прочая летуче-ползучая братия, падкая на сладкое, — с лёгким раздражением объяснила я.

Злилась я на себя. Оттого, что раньше не подумала об этом, но увидев на стене пригревшуюся на солнце большую муху, вздрогнула. Это что же летом будет? Фумигаторов и прочей дезинфекторных устройств в этом мире пока ещё не придумали. Нас в поместье летом спасал ветерок, сдувающий большую часть комаров в море. В этом случае сквозняк не поможет.

Влас, проследив мой взгляд, сочувственно вздохнул:

— Мухи — это да… та ещё напасть. Но здеся хоть из чего построй, всё одно жизни не дадут. Тут, барышня Роксана, только артефактами спасаться. Иначе никак. — Помолчал, следя за тем, как мерзкая тварь трёт лапки и чистит крылышки, дёрнул головой и отвернулся. — Барышня, дело у меня к вам есть.

— Какое дело?

— Место тут больно славное. По нраву мне пришлось. Работа опять же есть. Хочу здеся жить остаться. Надоело кочевать с места на место.

— Оставайся. Какие проблемы?

— Семья у меня… — печник почесал в затылке под шапкой. — Жинка и мальчонков трое…

— Влас, можешь чётко сказать, чего ты хочешь?

Глеб, наблюдавший со стороны за нашим разговором, подошёл поближе и объяснил:

— Он хочет участок попросить под дом, огород и прочие хозяйственные нужды.

— Подойди к уважаемому Хайдару, скажи, что я распорядилась, пусть укажет место в деревне. — Печник опять вздохнул. И что за человек? Пока дослушаешь, день закончится. — Глеб, о чём ещё печник страдает?

— Не хочет Влас в деревне жить. Он к карьеру глиняному поближе хочет. Задумал там печь для обжига кирпичей поставить. Ну так, чтобы всё рядом было, — озвучил желание коллеги артельщик.

— Я не против, — отмахнулась я, но вдруг вспомнила одну особенность обжига кирпича. — Влас, для твоей печи дров немерено надо. Там же жар должен быть о-го-го какой. Ты мне так все леса изведёшь.

Печник словно проснулся, сорвал шапку с головы и стал ею себя в грудь бить:

— Барышня Роксана, да что ж вы такое говорите? Зачем дрова, когда жар-камень есть.

Жар-камень редкий минерал этого мира. Может, он и в моём прошлом был, только кто теперь проверит. С виду камень как камень, но от искры магии включался в нём нагревательный процесс. Чем больше камней в кучке, тем выше температура. Удивительно то, что сам камень не сгорал. Вернее, уменьшался, но так медленно, что булыжника величиной с кулак хватало чуть ли не на год для готовки еды. А Влас, испугавшись, что я ему откажу, торопливо рассказывал:

— Случайно нашёл. Искал валуны под фундамент печи на берегу и увидел. Набрал корзину. Похоже, выше по течению жилу размывает. Если надо, то я и для цеха наберу.

Хотелось ругнуться, но сдержалась. Не от корысти мужик промолчал, а по недомыслию. Мастер — золотые руки. Печи кладёт выше похвал всяких, а практичности и ловкости житейской в нём нет. Надеюсь, что жена у него ухватистая и держит хозяйство крепко.

— Стройся, Влас. И печь свою мастери. Камни собирай и для себя, и для цеха. И, конечно же, семью перевози.

Чуть было не пошутила: «Плодитесь и размножайтесь, детушки», но вовремя одёрнула себя. И так порой веду себя не как княжна, а как пацанка беспризорная. Куда больше-то людей шокировать.

Миндаль Амине уже не приносили — поздно объявили сбор. Надеюсь, на следующий год орехов будет поболе. Но для начала и этого хватит. Благо что мельница начала работать.

Борис, откликнувшись на приглашение брата, за работу взялся рьяно. Для начала навёл в доме порядок с чердака до подвала, выбросив всё, что ему не приглянулось, перетряс все матрасы и подушки, выбил половики и коврики. День убил на посуду, выдраив чугунки, сковороды и вёдра речным песком. Влас помог печь растопить и прогреть жильё. И только после того новый мельник испытал жернова и колесо. Осторожно запустил механизм, внимательно вслушиваясь в скрипы и стуки, смазал, подтянул или ослабил там, где счёл нужным, и открыл ворота. Тем самым объявляя всем, что к работе готов.

В школе тоже начались занятия. Ульяна, отстаивая свою самостоятельность, в пух и прах разругалась с Феденькой и в деревню всё же переехала. Уже и обжиться успела в комнатах при школе. Учеников пока немного, но верю, что со временем добавятся.

Люди, годами жившие рядом с ведьмой и боявшиеся лишний раз чихнуть громко, сразу измениться не могут. Ничего, вот цех запустим, работа появится, и оттают мои сельчане, — с такими мыслями я бежала по тропинке домой. Погода, несмотря на начало декабря, была невероятная. Тепло — градусов пятнадцать на солнце, небо чистое, без единого облачка. Вон даже мухи появились.