"Слышал, ты на независимое обучение уходишь", - сказал я, выливая из бонга воду в раковину и ополаскивая его.

"Ага", - ответил он, явно радуясь этому.
– "Родители недавно подали туда заявление. Директор говорит, что меня скоро примут и я начну учиться со следующего месяца. Всего шесть месяцев и я закончу школу."

"Шесть месяцев, говоришь?", - сказал я.
– "И тебе нужно ходить всего лишь двенадцать часов в неделю?"

Он кивнул.

"Разве это не охуенно? И я могу сам выбрать расписание. Могу ходить два дня по шесть часов и отдыхать оставшуюся неделю, или три дня по четыре часа, или четыре дня по три часа. Как я только захочу."

Я отнёс бонг наверх и вернул его на место в комнате Трейси. Майк сел на диван, пока я уходил. Когда я вернулся, я сел рядом с ним и отпил немного своей газировки.

"Майк", - спросил я, - "ты понимаешь, что тебя вынуждают бросить школу?"

"Что?", - ответил он, глядя на меня с вернувшейся враждебностью.

"Система подталкивает тебя бросить школу. Независимое обучение - это просто шутка. Шутка, что позволяет людям бросать школу, сохраняя самоуважение. Сначала они предлагают тебе то, что звучит очень приятно: ходи в школу двенадцать часов в неделю, учись в собственном ритме, выпускайся раньше всех. Это звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой."

"О чём ты?", - спросил он.
– "Это не слишком хорошо, чтобы быть правдой. Это просто так работает."

"Серьёзно?", - продолжил я.
– "Как много людей ты знаешь, что ушли на независимое обучение? Рудни, Стив Кейл, Мишель Беккенвуд, Стейси Смит. Это то, кто мне сейчас в голову пришёл. Никто из них не выпустился. Никто."

"Да, но они тупые", - защищался он.
– "Я не такой."

"Ты не такой", - сказал я ему.
– "Тебя использует система. Я уверен, что директор уже навесила тебе и твоим родителям лапши на уши говоря, как это поможет тебе. Они лгут. Это не поможет тебе, это поможет им. Они пометили тебя как того, кто вылетит из школы в ближайшем будущем, поэтому они пытаются избавиться от тебя до того, как это произойдёт. Им похуй на тебя и твоё будущее. Они хотят, чтобы ты вылетел. Но они хотят сделать это так, чтобы это не отразилось плохо на статистике. Тебя просто переведут. Так они не потратят деньги из бюджета и им не придётся пересматривать свои методы обучения в государственном совете образования.

Если ты пойдёшь на независимое обучение, они будут подталкивать тебя к тому, чтобы спокойно уйти. Знаешь, как они заставят тебя бросить образование? Знаешь, что сломает тебя? Это то самое гибкое расписание, о котором ты говоришь. Приходи когда хочешь, просто будь там двенадцать часов в неделю. Но видишь ли, если ты предложишь такое подросткам, они будут пользоваться системой, и эти уёбки понимают это.

Ты просыпаешься в понедельник и говоришь себе: 'Мне не нужно идти сегодня на учёбу, у меня всего двенадцать часов в неделю. Завтра нагоню'. Потом наступает вторник, и ты говоришь всё то же самое. В конце концов, тебе же не нужно быть там по понедельникам и вторникам. Скоро ты понимаешь, что уже четверг наступил, а у тебя нет часов вообще. К тому времени пугает сама мысль о том, что нужно провести в школе шесть часов. Поэтому ты забиваешь на неделю. В конце концов, на независимое обучение посылают профессиональных прогульщиков, да? Пройдёт два месяца и у тебя будет куча проблем. Никаких бумаг не придёт, ничего не скажет о том, что ты вылетел, но ты в действительности бросил образование. Как они и планировали."

Майк просто безэмоционально смотрел на меня, пока я произносил свою речь, впитывая информацию.

"И откуда ты знаешь всё это?", - спросил он меня наконец.

"Мой отец учитель", - сказал я ему.
– "Он работает в системе образования. Поверь, всё так, как я тебе говорю."

"А нахуя ты мне это рассказываешь?"

Я глубоко вздохнул.

"Майк, ты мой друг. Мы же с детства дружим, да?"

"Да", - осторожно согласился он, - "но это здесь при чём?"

"Друзья пытаются помочь друг другу. Помнишь, как меня Фэрвью ножом пырнул? Ты оттащил его от меня. Ты помог мне. Я пытаюсь сделать то же самое. Помочь тебе. Сейчас ты совершаешь ошибку, о которой будешь жалеть до конца своей жизни."

"Откуда ты знаешь, что я ошибаюсь?!", - прокричал он.
– "Даже если я вылечу из школы, почему ты думаешь, что это будет ошибкой? Нахуя мне диплом нужен вообще?"

"Что ты хочешь делать в своей жизни, Майк?", - спросил я его.

"Что?"

"Что ты хочешь делать?", - повторил я.
– "Чем ты хочешь заниматься? Кем работать?"

"Чел", - сказал он, отвергая меня, - "нахуй это всё. Давай о чём-то другом поговорим."

"Слушай, Майк", - осторожно сказал я, - "как я и говорил, мы друзья, и я пытаюсь поговорить с тобой, как с другом. Здесь никого нет, кроме нас, никто не услышит, что ты говоришь. Я не пытаюсь унизить тебя или что-то ещё, я пытаюсь помочь тебе, потому что тебе нужна помощь. Ты на пути к саморазрушению, и я пытаюсь помочь тебе сойти с этого пути. Поэтому скажи мне, чем ты хочешь заниматься? Что будет для тебя идеальной работой?"

Глава 4. Часть 13.

Минуту мне казалось, что он так мне и не ответит. Наконец, он сказал:

"Я не знаю."

"Ты не знаешь?"

Он пожал плечами.

"Я никогда не думал об этом раньше. Я не представляю себя через пять лет. Я не знаю."

"Может, в этом и есть твоя проблема. У тебя нет целей в жизни", - минуту я смотрел на него сверху вниз, а затем мне в голову пришла идея.
– "Тебе, наверное, хочется работу, где у тебя будет много свободного времени, да?"

"Более чем", - согласился он

"Работа, на которой ты большую часть времени сидишь на жопе ровно."

Он хмыкнул.

"Ага, как будто есть такая работа."

"Есть, Майк", - сказал я ему.
– "Есть."

"Да?", - цинично спросил он.
– "Назови хоть одну."

Только об одной работе я думал. Работа, которая отлично подойдёт Майку, если только он закончит школу.

"Пожарник."

"Пожарник?"

"Да", - сказал я ему.
– "Пожарники работают сменами по 24 часа десять дней в месяц. На станции есть кровати, телевизор, комнаты отдыха, все удобства дома. Пожарники могут спать прямо на смене. И они зарабатывают хорошие деньги. Явно больше, чем они заслуживают."