Высокое собрание в лице отца Сергея Вячеславовича и матери Светланы Владимировны ожидало падшую дщерь на кухне, под ярким светом большого плафона, прикрученного к потолку. Учитывая небольшую высоту потолка в квартире, это был единственный возможный здесь осветительный прибор, чтобы головой никто не бился: у отца рост 185 см, у мамы 177. А вот я в кого уродилась со своими 166 см, не ведаю.

Когда я вошла, они сидели рядом на табуретах. Молча. Глаза были полны сурового презрения. Так, словно я совершила нечто чрезвычайно предосудительное, за что меня надо сразу, без суда и следствия возвести на эшафот, обложить поленьями и сжечь к чертям. Но прежде, по правилам, требуется устроить судилище.

И оно не замедлило грянуть, обрушившись на мою голову тяжелыми каменьями слов. Нет, это были не ругательные слова. Напротив, звучали они весьма интеллигентно, грамотно, четко проговаривались. Но каждое лупило меня по мозгу с такой силой, словно это были не воздушные колебания, а конкретные удары по мягким тканям внутри черепной коробки.

Я стояла и слушала, а они били снова и снова. Даже плакать не могла. Так было страшно. Если кратко, то мне было сказано следующее: я – жалкое существо, предавшее своих родителей, и потому недостойна больше их заботы и внимания. А поскольку совершеннолетняя, то должна собрать свои вещи и в течение суток убраться и найти себе другое жилище. Всё.

Белая, как снег (такой я увидела своё отражение в зеркале, когда вышла в прихожую), я удалилась в свою комнату и стала собирать вещи. Машинально, как робот. Достала маленький чемодан, в котором хранила разные вещи (зимние летом и наоборот), и принялась его заполнять. Я была в таком глубоком шоке, что не плакала даже. Не говорила и не думала. Я в тот момент функционировала. И когда закончила, рухнула на постель и отключилась, провалившись в тяжелое забытье.

Глава 2

– Миша, побудешь сегодня пассивчиком? – Коля опять задает этот вопрос. Опять – значит третий раз за неделю. Не могу ему отказать! Потому что не просто слова произносит, а шепчет мне их на ушко, вызывая сладкую волну по всему телу. При этом он лежит сзади, тесно прижимаясь ко мне своей горячей влажной кожей, и я ощущаю, как его член уверенно раздвигает мои ягодицы, не дожидаясь особенного приглашения.

– Да, Коленька, хороший мой, – протягиваю руку назад, кладу ладонь на его затылок и прижимаю к себе. Мой любовник знает, что делать в таких случаях. Он начинает целовать меня в шею. Сначала просто осторожно прикасается губами. Так будто птица проводит крылом. От линии роста волос до плеча. Потом делает то же, но более решительно, да ещё добавляет к этому язык. Наконец, в третий раз скользит им по моему телу, вызывая сладкий стон.

Руки Коли при этом тоже не лежат без дела. Одна у меня под щекой, и я, открыв рот, посасываю его пальчики. Другая его длань прогуливается по нижней части моей фигуры. Гладит живот, грудь, теребит соски, которые от таких прикосновений у меня тверды и настроены на максимальную чувствительность. Если бы из них антенны сделать, то наверняка можно было бы слушать дальний космос.

Но всё это вначале, потому что затем Коля опускает руку ниже и кладет её на мое половое хозяйство, которое уже несколько минут посылает любовнику сигнал о полной готовности. Жаль, сегодня, как выясняется, моему члену никуда не проникнуть. Разве что в ладонь моего парня, что и происходит в следующее мгновение. Она захватывает пенис в сладкий плен и начинает играть с ним, натягивая и отпуская кожу, после поглаживая и чуть сжимая и оттягивая мошонку. Затем всё повторяется, и я уже мелко дрожу от дикого возбуждения и ожидания, когда же случится самое главное.

Ай… В мой сфинктер уперлась головка Колиного члена. У него он толстенький, средней длины, но благодаря объему не всегда мне бывает легко принять в себя всю эту красоту.

– Ты хотя бы смазал его? – Спрашиваю.

– Прости, забыл, – растерянно отвечает Коля.

– Скорее, – шепчу ему.

Любовник вскакивает с постели и начинает суетливо искать смазку в прикроватной тумбочке. Швыряется там, я в это время лежу, выпятив попку, и, поскольку Колина рука оставила мой аппарат, нежно тереблю его сам, чтобы оставался в готовности. Мне нравится ощущать член в своей попке, но так, чтобы собственный тоже был эрегирован. Не знаю почему, доставляет больше удовольствия.

– Да где же? – Бормочет Коля. В его голосе почти отчаяние. Конечно, он может и слюной обойтись. Но знает: мне будет не слишком приятно, а иногда даже очень некомфортно. Слюна хорошая смазка, но только первые пару минут, после она высыхает или впитывается, и всё, начинается сухое трение, вызывающее боль.

– Может, в другой раз? – Спрашиваю, и в ту же секунду слышу победоносное «Нашел!» Коля с тюбиком в руках прыгает на кровать, спешно снимает кружку, выдавливает прозрачный гель себе на ладонь и аккуратно прикладывает к моей попке. Между ягодицами становится мокро. Затем он соединяет указательный и средний пальцы и, медленно растягивая мой сфинктер, погружает их в попку.

– Не больно? – Спрашивает меня шепотом.

– Нет, – выдыхаю я. Такие ощущения… ммм… я обожаю, когда Коленька так делает. Он в эти минуты такой нежный, что я хочу его целовать в губы, засасывая язычок себе в рот. Но пока с этим нужно подождать: он ведь позади меня и готовит мой анус к проникновению. Я жду, испытывая блаженство от его длинных ласковых пальцев. Уже столько раз он делает это со мной, а всегда улетаю на облака, будто впервые.

Когда же был мой дебют? Ах, да, когда я устроился в компанию, где Коля уже работал на должности младшего мерчендайзера. Хотя вообще не понимаю, для чего ему это понадобилось? Его мамаша – председатель судебной коллегии по уголовным делам областного суда. Соответственно, дама очень не бедная. Ездит на шикарном представительском авто, живет в подмосковной вилле, которая точно стоит пару десятков миллионов вечно зеленых денег. А ещё у неё собственные садовник, повар, охранник, гувернер и уборщица. Причем обитает она в своем поместье совершенно одна, поскольку Коля живет отдельно! Купила ему квартиру, когда сын заявил после университета, что желает самостоятельности.