Тур Хейердал признавал, что американский антрополог Герберт Спинден спровоцировал его на экспедицию «Кон-Тики» [136] . Подобную ответственность в отношении путешествий на «Ра» он приписывал археологу Джону Роуи, тоже из США [137] . Неужели Джеффри Бибби, первооткрыватель Дильмуна, посредством своей рецензии забросил семя, из которого выросла экспедиция на «Тигрисе»? Хейердал сам не комментировал этот вопрос, но нет никаких сомнений в том, что он в значительной мере воспользовался трудами Бибби.

Разговор за столом в Орхусе коснулся и Дильмуна, и Тур, обрадовавшись услышанному, захотел немедленно отправиться в nyть. И как бы «сказочно повезло», если бы Бибби случайно оказался в Бахрейне, когда «Тигрис» в ноябре-декабре встанет там в гавани? Тогда «ты сам смог бы показать нам свое царство», — писал впоследствии Тур Бибби, благодаря его и жену за гостеприимство и интересно проведенное время. Если бы Бибби приехал, Тур обещал остаться в Бахрейне на два-три дня, прежде чем отправляться дальше [138] .

Мертвый штиль.

«Тигрис» лег в дрейф, беспомощный, как пробка. Буксир, который утром вывел тростниковое судно в открытое море, отдал канаты и вернулся домой. Легкий утренний бриз, из-за которого трудолюбивая команда поставила парус, также стих. Теперь полотно обреченно повисло на рее, слегка хлопая по мачте при слабой качке.

Они покинули Фао, маленький городок в самой глубине устья, воспользовавшись отливом. Теперь нужно поворачиваться, потому что течение вскоре принесет их обратно к берегу. И это сейчас, когда весь экипаж на борту «готов к труду и обороне», а в голове только одна мысль — плыть!

Мертвый штиль. Туру Хейердалу не везло с попутным ветром во время плавания на «Тигрисе». По пути ему приходилось менять маршрут плавания

Штиль в это время года? Судя по всем признакам, сейчас должен дуть свежий северный ветер!

Сейчас пятница, 2 декабря. Они давно должны были отправиться в путь, но прохождение вдоль реки от «Садов Эдема» к побережью заняло больше времени, чем планировалось. В той спешке, которая ознаменовала собой отправление, предстояло много работы на палубе и мачте, пока «Тигрис» не подготовили к выходу в море. Вскоре оказалось, что громадные рулевые весла, изготовленные на верфи в Гамбурге, нужно сменить, а это можно сделать только на суше, причем процесс займет несколько дней.

Команда «Тигриса» рассматривала многочисленные грузовые суда, которые стояли на рейде и ожидали входа в иракский порт Басра. Хорошие советы дорого стоят: приливная волна начала прибывать. И тут они увидели, что к ним приближается маленький катер. Он полон народу, все эти люди делают движения, похожие на движение насоса, у этого катера ручной мотор, и он представляет собой морскую дрезину. Катер принадлежал стоящему на якоре сухогрузу «Славск» из Одессы, и советские моряки хотели помочь вывести «Тигрис» к одному из буев, который обозначает судоходную зону. Они старались изо всех сил, но ручная машина оказалась слишком слабой, а «Тйгрис» совсем не двигался. Тур велел им взять канат и закрепить его у буя, тогда команда «Тигриса», возможно, сможет подтянуть судно.

Буй находился в трехстах метрах, поэтому на борту «Тигриса» быстро наращивали канат: время терять было нельзя. Русские добрались до буя, но как только люди на «Тигрисе» приготовились взяться за канат, узел развязался, и попытка закончилась неудачей.

Русский член экипажа Тура, Юрий Сенкевич, спрыгнул в резиновую лодку и направился к своим соотечественникам, чтобы попросить прощения за неудачу. Они приветствовали друг друга и в следующий момент один из моряков сказал:

— «Славск» возьмет вас на буксир!

Юрий замешкался. Это радикальное решение, но что скажет капитан советского судна?

— Я капитан, — ответил моряк. — Меня зовут Игорь Усаковский [139] .

Вскоре «Славск» — сухогруз грузоподъемностью 18 тысяч тонн — снялся с якоря и направился к «Тигрису». Конец канат спустили с лебедки вниз в катер с ручным управлением. Оттуда новый канат перекинули на «Тигрис», и конвой медленно начал движение, с современным стальным судном во главе и доисторическим снопом тростника в хвосте.

Через четыре — пять часов «Славск» снова бросил якорь, и капитан пригласил Тура Хейердала и его команду отужинать на борту. Игорь Усаковский не экономил ни на чем, в том числе и на водке. Все разговаривали и братались, и «все много ели и пили» [140] .

Игорь считал, что Туру нужно было выбрать лучшее время для выхода из Персидского залива. Здесь редко дует северный ветер в декабре, объяснил советский капитан. Если Тур ничего не имеет против, он с удовольствием возьмет «Тигрис» на буксир до следующего входного буя, в 25 морских милях на юго-востоке. Там «Тигрис» быстрее встретит ветер, а вдали от стоящих на якоре судов ему будет легче маневрировать [141] .