Вдруг он резко остановился перед одним из экспонатов, закрытым в стеклянной витрине. Он изучал Индскую культуру в музеях Америки, Европы, а также в Азии. Но он никогда не видел ничего подобного, и, дрожа от возбуждения [243] , рассматривал этот предмет: печать с серпообразной лодкой, связанной из тростника, тщательно выгравированной на мыльном камне. Kaк у «Тигриса», у нее были высоко загнутые нос и корма, рубка в середине и двойные рулевые весла. Единственным бросающимся в глаза различием было то, что у корабля на мыльном камне имелись две мачты, а у «Тигриса» — одна. Тем не менее это был aналогичный корабль!

Люди собрались вместе и прижали носы к стеклу, как будто они приветствовали своих друзей из давнего прошлого. В восхищении они рассматривали каждую деталь в этом рисунке и с большим уважением и чувством оказанной чести запомнили его. И снова Тур Хейердал не сомневался. Он был «согласен с теми учеными, которые отождествляли долину Инда с Мелуххой. Мелуххе больше негде было быть. Дильмун, Маган и Мелухха были тесно связаны между собой» [244] .

Во вторую неделю февраля «Тигрис» снова вышел в море. Ветер постоянно менялся, но но большей части дул с востока, и они плыли в юго-восточном направлении. Дома в Осло Ивонн получила отчет от Би-би-си, где сообщалось, что «Тур рассчитывает удержаться на "Тигрисе" на плаву еще несколько недель и ожидает добраться до Мадагаскара» [245] .

До Мадагаскара было 2 тысячи морских миль, и Норман рассчитывал, что со средней скоростью в 2,5 узла путь туда займет около месяца. Тур был более консервативен. В этом году с такими неустойчивыми муссонами он перестал доверять ветру. Он взял более солидный запас времени и считал, что срок от шести до восьми недель будет более реалистичным [246] .

Кроме того, Тур размышлял, не отправиться ли на Мальдивы — островную группу к юго-западу от полуострова Индостан. В доисторические времена люди также плавали туда, но откуда? Из долины Инда? Легче всего было проплыть на «Тигрисе» вдоль индийского побережья до Мальдив, считал он [247] . Тем не менее от этой идеи он отказался.

Тур использовал Мадагаскар по большей части в информационных целях, чем в качестве конкретного пункта назначения.

От мысли о мысе Доброй Надежды и об Атлантике пришлось отказаться, и люди на «Тигрисе» фактически больше не знали, куда плывут. В американских газетах появились сообщения якобы Карачи, где Тур Хейердал говорил, что «плывет, сам не зная, куда», но будет продолжать до тех пор, пока «Тигрис» продержится на плаву.

Те же самые газеты, тем не менее, сообщали, что Хейердал после пребывания на полуострове Индостан хочет пересечь Индийский и Тихий океаны и попытаться добраться до Южной Америки [248] . Taкие сообщения передавались также в программах американского телеканала NBC и даже в детских передачах в Великобритании [249] . Лживые сведения о том, что Хейердал собирается пересечь Тихий океан, добрались до «Тигриса» через радиолюбителей из США и Германии. Тридцать лет он доказывал, что плавание с запада на восток по этому самому крупному в мире океану невозможно для примитивных, доисторических судов. Если бы он попытался сделать это на «Тигрисе», то тем самым разрушил бы собственную теорию «Кон-Тики». Как же люди этого не понимают? Он рвал бы на себе волосы от отчаяния [250] .

Тем не менее, называл ли Тур Хейердал свое путешествие туда — не знаю куда» или нет, но оно все же имело все основания стать путешествием с неопределенным пунктом назначения. Когда Тур готовил свою тростниковую лодку к отплытию из Карачи, таможенники спросили, куда он собирается дальше. Он сказал им правду, что не знает. Тогда таможенники сообщили, что в ином случаe они не смогут сделать соответствующие отметки в бумагах «Тигрис» не получит разрешение на выход, поскольку графа следующем месте назначения должна быть заполнена.

Тур взял ручку и написал «Бомбей» [251] .

Бомбей?

Во время пребывания в Карачи Тур заказал несколько морских карт, изданных британским Адмиралтейством. Одна из них, под номером 2736, представляла собой обзорную карту побережья к северу от Бомбея, а другая, под номером 1487, была картой входа в этот индийский мегаполис [252] . Тем не менее сомнительно, чтобы Тур собирался заходить в Бомбей. Джеффри Бибби, конечно, говорил, что маршруты торговых плаваний шумеров распространялись вплоть до западного побережья Индии, и Карло Маури одно время настаивал, чтобы вместо Пакистана они выбрали Индостан, или Индию. Но Тур направлялся на юг, к Мадагаскару или побережью Южной Африки [253] . Пока плавание «Тигриса» проходило более короткими этапами. Желание совершить дальнее и непрерывное плавание все еще не исчезало. Скорее всего карты индийских вод были взяты не только на всякий случай, если вдруг неуправляемый ветер отнесет их в том направлении,

После четырех суток пути из Карачи ночью разразился страшный шторм, и раздался крик Нормана: «Всем наверх!» Дул сильный, порывистый, штормовой ветер, и парус пришлось снять. Они приготовились спустить его, но в спешке им не хватало координирующей команды. Те, кто стоял на шкотах, не давали им болтаться, пока те, кто стоял у фала, не начинали его травить. Парус наполнился ветром, и не успели люди вздохнуть, как он, как воздушный змей, взвился вверх с мачты. При таком давлении раздался треск, стеньга переломилась, и парус рухнул в море. Они спустили плавучий якорь и успокоились. Общими усилиями ] удалось затащить тяжеленное полотно, наполнившееся водой, обратно на палубу [254] .

Ветер стих к утру, и они осмотрели повреждения. Они утешились тем, что могло быть гораздо хуже. Главная мачта была цела, парус цел, только стеньга требовала починки.

В последующие недели ветер был слабым, долгое время стоял полный штиль. Циркуль штурманов ходил по карте, и сколько бы они не считали, при слабом ходе им пришлось был плыть не меньше пары месяцев, прежде чем им доведется увидеть берега Африки [255] .

Экипаж страдал от болезней. Кто-то был простужен, мучился головной болью или от морской болезни, у других после непривычной пищи в Карачи появились боли в животе и диарея. Хуже всего было Туру Хейердалу. Он лежал на койке, страдая от сильных болей: у него случилась почечная колика. Это был уже третий приступ, но на этот раз очень сильный. Судовой врач Юрий хотел сделать ему укол, но Тур отказался. Он попросил грелку, надеясь, что она поможет. Грелка не помогла, анализы показали кровь и белок в моче. Юрий поставил диагноз: «Зашевелился камень». Обеспокоенный, он напичкал своего пациента таблетками и заставлял его пить воду литрами [256] .