Конвенции оказали поддержку действия норвежского правительства. Конвенция появилась после длительных обсуждений, и на церемонии подписания министр иностранных дел Андреас Каппелен надеялся, что она проложит путь глобальному единству на международной конференции по вопросам охраны окружающей среды, которую ООН планировала организовать через несколько месяцев в Стокгольме. С этой конференцией связывались большие ожидания.

Если так называемая Стокгольмская конференция была не первой в своем роде, то самой крупной ее вполне можно назвать. Когда конференция открылась в шведской столице 5 июня 1972 года, она собрала участников из 114 стран. Здесь были политики, ученые, журналисты, а также и демонстранты. Подготовка конференции, чье проведение было шведской инициативой, заняла довольно долгое время. Цель ее, как писала газета «Даг-бладет» на передовой полосе, состояла в том, чтобы «обсудить главные проблемы нашего времени: растущее загрязнение и отравление природы и перспективу истощения наших важнейших природных ресурсов в течение всего лишь нескольких поколений» [33] .

Тура Хейердала привлекли к этому рано. Он принимал участие в подготовительных конференциях, давал интервью и подписывал петиции, в которых ученые призывали сохранить жизнь на Земле. Где бы он ни появлялся в связи с экологическими вопросами, везде он выступал с единственным посланием: «Берегите океан, иначе будет поздно!»

Он с удовольствием воспринял известие от постоянной делегации Норвегии в ООН, что его отчет о нефтяных пятнах, виденных им во время путешествий на «Ра», будет представлен на международной конференции в Стокгольме [34] . Хейердал очень надеялся, что «Стокгольмская конференция разбудит ответственные органы власти» [35] .

В Стокгольме Хейердал и сам внес свой вклад, чтобы пробудить ответственных лиц. В третий день конференции он горячо выступил с докладом о взаимосвязях в природе, и теперь это говорил уже не просто руководитель морских экспедиций. Опираясь на мысли, которые Тур вынашивал еще с 1930-х гг., когда изучал зоологию в Университете Осло, он нарисовал более масштабную картину.

«Мы, живущие в двадцатом веке, не стали, несмотря на все наши супермаркеты и реактивные самолеты, суперлюдьми, которые способны перерезать пуповину с природой и выжить как самостоятельный вид. Мы никогда не должны забывать, что являемся частью крайне сложной системы, многообразия биологических видов — от морского планктона, производящего кислород, до лесов на суше, до плодородной почвы и воды, которые единственные могут производить питательные вещества с помощью насекомых, червей и бактерий — невидимых созданий, обычно недооцениваемых и даже презираемых людьми в своем невежестве. Даже невидимый создатель — назовите его Богом или Силой эволюции — не смог поместить человека на поверхность Земли, пока не были созданы все другие виды, чтобы человеку было чем жить».

Он опасался, что рост населения в мире увеличит нагрузку на ресурсы океана. «Если мы убьем планктон, то наполовину снизим количество кислорода, необходимого для людей и животных, и это в то время, когда леса вырубаются быстрее, чем когда бы то ни было. Люди могут ходить полуголодными, но без воздуха они жить не могут. Чтобы умереть с голоду, требуются недели, чтобы умереть от жажды — несколько дней, но нехватка воздуха может убить за несколько секунд».

Прежде чем сойти с кафедры, он повторил свое послание, использованное в речи перед американским Конгрессом: «Поскольку жизнь на Земле в такой значительной степени зависит от жизни в океане, мы с уверенностью можем сделать вывод о том, что мертвый океан — это мертвая планета» [36] .

И на этот раз Тур Хейердал не коснулся причин безответственного поведения человечества. Как и во время слушаний в Конгрессе, он избежал возможных политических и экономических объяснений, хотя становилось все понятнее и понятнее, что правительства должны сделать политический выбор, если они хотят что-то изменить. В этом он был не одинок. Участники конференции отправились домой без плана действий по решению насущных экологических проблем.

Барри Коммонер также приехал в Стокгольм. Он участвовал в параллельно организованной протестной конференции и не стеснялся в выражениях. Во Вьетнаме до сих пор ядовитые дожди поливали страну как следствие от бомбардировок напалмом, и Коммонер охарактеризовал эту войну как «первый экологический геноцид, который США устроили с тех пор, как были уничтожены индейцы». Он указал на растущую нищету в мире — проблему, которую можно было бы решить, если бы стала лучше человеческая среда. Он также предупреждал против катастрофических последствий ядерной войны для окружающей среды. «Чтобы Стокгольмская конференция имела смысл, на ней нужно обсуждать и такие вопросы, хотя по ним нет политического единства», — сказал Коммонер.

Но хотя Стокгольмская конференция отбросила все спорные вопросы, тем не менее «все» были едины в том, что она была полезной. Опираясь на Декларацию прав человека, все страны объединились вокруг заключительного документа под названием «Среда людей». Документ, или новая всемирная экологическая конституция, как некоторые ее называли, заявляла, что люди имеют основополагающее право жить в среде, которая обеспечивает жизнь «в достоинстве, благополучии, свободе и равенстве». Издание «Арбейдербладет» в Осло опубликовало на передовой странице квинтэссенцию того, что чувствовали тогда многие: «Конференция удачным образом ввела вопросы охраны окружающей среды в международную политику. Никто больше не сможет от них отмахиваться. Одно это является выдающимся событием» [37] .

Некоторые критики тем не менее восприняли как проблему тот факт, что конференция не рассмотрела такие крайне актуальные политические вопросы, как использование напалма во Вьетнамской войне или конфликты между развитыми и развивающимися странами. Они считали, что это трогательное согласие могло создать впечатление наличия научного консенсуса по вопросам, где никакою единства на самом деле не было [38] . По одному из острых вопросов конференции все-таки удалось выработать заявление, которое на бюрократическом языке звучит следующим образом: «Невозобновляемые сырьевые ресурсы Земли должны использоваться таким образом, чтобы предотвратить угрозу их полного истощения». Разумеется, это так, но что скрывается за фразой «чтобы предотвратить угрозу их полного истощения»? Что страны мира должны снизить экономический рост? Или приготовиться к отсутствию роста, к так называемому «нулевому росту»?

Вскоре после Стокгольмской конференции вышла книга «Пределы роста», одним из четырех авторов был норвежец Йорген Рандерс. Она взорвала общественное мнение, как метеор, и дала толчок общемировой дискуссии о том, где следует установить границы роста. Книга продавалась миллионными тиражами и была переведена почти на тридцать языков. Ее посыл был простым, но драматичным. Экономический рост на планете с ограниченными ресурсами не может продолжаться вечно. Население Земли растет гораздо быстрее, чем возможности обеспечения доступа к необходимым для жизни людей продуктам. Если эта тенденция продолжит развиваться, то пройдет не более 50-100 лет, как возникнет острая нехватка ресурсов. Единственным путем решения проблемы является приведение мирового сообщества в равновесие. Чтобы достичь этого, человечеству необходимо притормозить. Если развитие продолжится такими же темпами, то глобальная катастрофа не заставит себя ждать.