Попав на ворота, он принялся дотошно досматривать тех, кого обычно просто так пропускали. И в первые же дни выявил крупную партию гашиша, что пытались провезти в город. А когда охреневшие от такого поворота контрабандисты попытались оказать сопротивление, Шест зарубил всех к окрановой матушке. Однако вместо благодарности со стороны начальства внезапно началась травля. Его обвинили в сговоре с наркоторговцами – мол, он специально убил всех подельников, чтобы те никого не выдали. Даже свидетели нашлись, которые якобы видели их вместе.

Штрих, разумеется, во всю эту чушь не поверил. Про коррумпированность капитана стражи здесь уже слагают легенды, но пока доказательства его вины только косвенные. Полицейские допросили самурая, похвалили его за проявленную бдительность и отпустили восвояси. Однако глава городской стражи полез в залупу и выудил оттуда приказ на отстранение. Бедолагу выгнали с позором, как незаслуживающего доверия сотрудника, а день спустя на него ещё и напала какая-то банда. Прямо на выходе из бара, где тот заливал своё горе.

Его мало того, что крепко избили, так ещё и отрезали ноги, оставив умирать в какой-то глухой подворотне. Однако изгнанный самурай смог как-то перетянуться и выползти к людям. Там ему снова повезло – мимо как раз проходил один из патрулей. Служаки оказали первую помощь бывшему коллеге и отнесли его в госпиталь. Не потому, что они такие сердобольные ребята, а просто из-за простого понимания, что на его месте мог запросто оказаться кто-то из них.

Так или иначе, Шест потихоньку приходил в себя и готовился покинуть негостеприимный Стоат с попутным караваном, чтобы добраться до родной деревушки, расположенной где-то в горах. Так он, по крайней мере, заявил следователю, который его опрашивал. Начальник полиции прекрасно понимал, что недобитого привратника вряд ли оставят в покое, поэтому попросил нас за ним присмотреть.

И вот я, весь такой красивый, изображал из себя больного, пока к Шесту не заявились посетители. Сразу, мать его, вчетвером! Ну что поделать, это не Багровая Гильдия, что прислала бы одного-единственного киллера. Возможно, даже симпатичную девушку, которая быстро и незаметно выпотрошила бы жертву и преспокойно ушла, даже не скрипнув ничем.

Да, это здание ещё помнит старую империю, и кое-где ходить попросту опасно. В отдельных местах прохудившиеся доски застелены не менее хлипкими заплатками. Мы лежали на втором этаже, так что под ноги настоятельно рекомендовали смотреть всем, у кого они есть. Днём внутри стоит невыносимая жара, а ночью зуб на зуб не попадает, из-за чего всех пациентов укрывают простенькими покрывалами. Но это помогает мало, отчего я уже начал скучать по нашему тесному сарайчику, где мы спим буквально друг на дружке.

Однако лучше околеть от холода, чем нарваться на такой вот ночной визит. Мало того, что посетители имели подавляющее численное преимущество, так один из них вдобавок оказался шеком. Метра два с половиной в холке, рога обрезаны, зато с собой громила нёс огромную шипастую дубину. Он же первым нарушил ночную тишину, заурчав глухим басом:

– Эй, пёс недорезанный! Скучал?

– Мы тут подумали, что нехорошо тебя просто так отпускать, – ехидно добавил другой посетитель, с чёрной как смоль кожей. – У тебя ещё так много всего можно отрезать…

Мужик проснулся, но к его чести орать от ужаса не стал. Оно и правильно – раз эта четвёрка так вольготно себя ведёт посреди больницы, то дежурящие внизу охранники дружно отошли справить нужду. И самое поганое, что вряд ли их за это накажут.

По хорошему, мне в такой ситуации остаётся только перевернуться на другой бок и попытаться снова заснуть, подобно остальным пациентам. Вряд ли Штрих сможет меня упрекнуть в трусости, когда узнает, какая многочисленная делегация сюда пожаловала. Что я – псих какой-то?

Это ж наглухо отбитым надо быть, чтобы пойти против такой толпы в одиночку…

Я громко рассмеялся, прямо в голос, заставив всю четвёрку невольно вздрогнуть. Настроение стремительно поднималась, вместе с моим покрывалом в районе ног. Губы так и хотелось растянуть в оскале. Надо будет шефу полиции потом спасибо сказать за интересную работёнку. А я ещё хотел пожаловаться на скукоту.

– Заткнись, ебаклак! – прикрикнули на меня. – Иначе сейчас присоединишься к нему!

Как ни странно, голос принадлежал женщине. Но тут нечему удивляться – даже в бандах никакой половой дискриминации нет. Ублюдки встречаются везде.

– Смотрите, у него походу встал! – удивлённо хохотнул тот самый ехидный жженоземец, указывая на вздыбившееся покрывало.

– Если у меня встанет, то ты ляжешь, – усмехнулся я в ответ.

– Всё! Ты допиз…

Оскорбившийся бандит шагнул к моей койке, замахнувшись простенькой саблей, но к его удивлению ему навстречу вылетел арбалетный болт. Прямо из-под тряпок. Не зря я немного модифицировал старенькое ложе, чтобы оно ещё больше провисало под моим весом, подобно гамаку. Иначе спрятанный в тряпках арбалет слишком очевидно выпирал наружу. Получалось неловко перед персоналом и другими посетителями.