Зевс набросился на Луиса, когда тот пытался убежать, его львиный рев ярости, когда он начал наносить удары по лицу мексиканского наркобарона. Бат, появляющийся из ниоткуда с огромной снайперской винтовкой, пристегнутой к спине. Он завалил двух «Ночных сталкеров» голыми руками без каких-либо видимых усилий.

Кинг. Я попыталась проследить за его передвижением по складу, но я была слишком ошеломлена, слишком сильно кружилась голова.

— Детка, — позвал он, его голос пробился сквозь тяжелые занавеси тьмы, окутавшие мой разум, и я смогла увидеть свет.

Я открыла глаза и увидела перед собой его лицо. Он никогда не был так похож на падшего ангела, как в этот момент, его великолепное лицо было маской мстительной ярости.

— Кинг, — вздохнула я, но от усилия у меня заболели ребра, и я подумала, не направил ли мой мучитель свои удары мне в лицо.

— Вытаскиваю тебя из этих веревок, — говорил он, когда я снова вцепился в него.

Я отчетливо почувствовала, как он ослабил их на моей груди и лодыжках. Когда он добрался до моих рук, он выругался так злобно, что я дернулась, а затем заскулила от резкой боли.

— Гребаные ублюдки. — Снова выругался он.

В руках у него вдруг появился молоток, на металлической головке которого виднелись пятна крови. Я поняла, что они, вероятно, бросили его на пол рядом со мной после того, как забили в меня гвозди.

Меня снова сильно рвало, но не вырвало.

— Будет больно. — Сказал Кинг над особенно громким выстрелом.

Он не дал мне времени затормозить. Другой стороной молотка, зажатой под головкой маленького шипа, он вырвал металл из моей руки.

Я закричала, так сильно и громко, что на несколько секунд потеряла сознание.

Затем я пришла в себя как раз вовремя, чтобы он вытащил другой шип.

Я снова потеряла сознание.

— Черт, она так сильно истекает кровью. — Говорил Кинг, когда я пришла в себя, но не открыла глаза.

— Оберните ее потуже, — сказал кто-то, как мне показалось, Нова, с другой стороны, когда они обвязывали каждую мою руку тканью.

Давление усилило боль, затем мои руки странно онемели. Это было огромное облегчение. Я открыла глаза и рот, чтобы сказать это, и увидела двух «Ночных Сталкеров», бесшумно приближающихся сзади Кинга и Новы.

Я беззвучно закричала.

Они оба бесконечно сместились. Нова уклонился от нападавшего, затем бросился на его торс в низком захвате.

Кинг был не так удачлив.

В плечо ему впилось острие острого ножа — того самого, что перерезал мне горло. Его лицо исказилось от боли, но затем он попытался вырвать нож из руки человека по имени Виктор. Я видела, как они тяжело падали на землю, ни один из них не был сверху, так как они боролись за превосходство.

Мои мысли метались и кружились, как вода в сточной канаве. Я уже почти не чувствовала своего тела, боль смыла с него все ощущения, но я осознавала, что могу двигаться.

— Крессида! — крикнул Зевс с другого конца комнаты.

Я медленно моргнула, не понимая, почему он кричит.

Грохот снова привлек мое внимание к Кингу, и я увидела, как нож вылетел из руки Виктора и проскочил мимо моих ног. Виктор использовал импульс Кинга против него самого и прижал его к полу коленями, чтобы он мог дотянуться до пояса в поисках пистолета.

Нет.

Все, что может случиться в мире, может случиться со мной, может случиться с любым другим. Мне было все равно, пусть умрут все котята, птицы и пчелы, пусть мне придется лично убивать мужчин, женщин и детей, чтобы сделать это, но с Кингом ничего не должно было случиться.

Я бы этого не допустила.

Нож был у моих ног, я просто должна была достать его. Я упала на колени с жестоким треском, который вибрировал от моих коленных чашечек до бедер, но я не обращала внимания на боль и пыталась сжать нож в своей огрубевшей руке. Он снова и снова проваливался сквозь мои слабые, как вода, пальцы.

— Крессида! — крикнул Зевс, уже ближе.

Я подняла голову и увидела его рядом с Виктором, который собирался приставить пистолет к голове Кинга.

Во мне вспыхнула ярость.

— Отдай его мне, — приказал Зевс, протягивая руку, когда он бросился ко мне.

Я обхватила нож мучительным захватом и швырнул его ему.

Он поймал его на лету, пробежал два шага до места, где его сын лежал на земле с пистолетом у виска, и, не раздумывая, вонзил окровавленное лезвие в шею Виктора, прямо в основание черепа.

Тошнотворный звук ломающихся костей и рвущейся плоти был громче, чем последний выстрел, разнесшийся по складу.

Я пыталась поднять голову и держать глаза открытыми, но столько движений истощили последние резервы. С тонким вздохом моя голова упала на бетон, и я отключилась.