В общем, это было после лучшего свидания и, возможно, лучшей ночи в моей жизни, и мы с Кингом возвращались в Энтранс, потому что было уже далеко за полночь, а на следующее утро у меня была школа.

Счастье, которое я испытывала, заставило меня отвлечься, поэтому мне потребовалось мгновение, чтобы отличить новый звук от порывов ветра, гула мотоцикла и все более громкой вибрации машин о тротуар по мере того, как они набирали высоту. Я не успела ничего понять, как они окружили нас.

Я задохнулась и еще теснее прижалась к Кингу, который злобно ругался себе под нос.

Байкеры были со всех сторон от нас, двое приблизились к нашему мотоциклу, так что мы были вынуждены затормозить.

Мои глаза пронеслись по хромированным, черным и кожаным мотоциклам, по бородатым лицам и татуированной коже. Скелетное лицо с печально известной нашивкой Мото-Клуба Падших смотрело на меня со всех сторон. Это было похоже на что-то из фильма ужасов.

Сразу же я поняла, что заслужила все ужасы, которые последуют дальше. Вот что я получила за риск.

— Не бойся, детка. Я съеду со следующей обочины. — позвал Кинг сквозь рев ветра и гул двигателей.

Я не пыталась ответить, как потому, что это было бы невозможно, так и потому, что мы уже начали съезжать с дороги.

Едва мы остановились, как Кинг осторожно снял меня с мотоцикла, не забывая о моем больном, неопытном теле.

— Я хочу, чтобы ты оставалась здесь и не говорила ни слова, хорошо? — пробормотал он, осторожно усаживая меня на мотоцикл.

— Хорошо. — прошептала я, устремив взгляд на небольшую группу мужчин в кожаной одежде, остановившихся рядом с нами.

— Эй — сказал он, зажав мой подбородок между пальцами так, что я была вынуждена посмотреть на него. — Здесь ничего не случится. Эти парни, они моя семья. Они видели меня с цыпочкой и, наверное, просто хотят поиздеваться надо мной за это. Не беспокойся. Просто позволь мне разобраться с этим в одиночку. Они не из тех людей, которых поймет кто-то вроде тебя.

Что-то промелькнуло на его лице, что-то очень похожее на сожаление, за которым быстро последовал стыд, но он отошел от меня прежде, чем я успела это расшифровать.

Несмотря на дискомфорт, я смотрела на его свободную, вальяжную походку с легким вожделением. Он что-то сказал невысокому, коренастому пожилому мужчине, одетому во все черное с копной белых волос, которые он распустил по всей голове. Они обнялись по-мужски, хлопнув друг друга кулаком по спине, а потом схватили друг друга за шею и сблизили лбы, о чем-то тихо переговариваясь.

Остальные парни держались в стороне, смеясь и перебрасываясь колкостями, с любопытством поглядывая на меня, но держась на расстоянии. Один из парней начал подходить, но рука Кинга согнулась и разжалась — тонкий знак, но наступающий мгновенно послушался.

Я заметила огромные белые, темно-зеленые и черные нашивки на спинах их курток и жилетов и попыталась проглотить свое опасение. Я была права все эти недели назад, когда решила, что Кинг был замешан в чем-то опасном на задней парковке «Бакалеи Мака». Он был членом Мото-Клуба Падших, преступной группировки, которая завладела рынком торговли марихуаной не только в Ванкувере, но и во всей провинции и большей части западной части Северной Америки.

Я была бы дурой, если бы связалась с таким человеком. С преступником. Потому что если Кинг был байкером в «Падших», то именно таким он и был. Я хотела немного оживления в своей жизни, смены Уильяма и нашего современного пригорода, но это не означало, что я была готова к полной анархии.

Я не могла смириться с тем, что еще один человек, которого я любила, попадет в тюрьму и выйдет оттуда настолько испорченным, что станет другим человеком. Я не могла заниматься посещениями, их эволюцией от принудительного веселья до неадекватного молчания и до ничего, потому что в конце концов, когда все стало совсем плохо, мой брат Лисандер отказался разрешить мне видеться с ним.

Мои глаза снова остановились на Кинге, я увидела, как он откинул голову назад и рассмеялся тем смехом, в который я влюбилась на парковке, тем смехом, который стал последним катализатором моего брака. Я едва знала этого человека, то, ради чего он работал, во что верил, чего желал, и все же он уже безвозвратно изменил мою жизнь.

Я опустила взгляд, когда он повернулся и жестом показал мне улыбку и подмигнул, очевидно, сказав что-то обо мне старшему байкеру. Я не хотела, чтобы они говорили обо мне. Я не хотела, чтобы эти разбойники знали мое имя. Я всю жизнь тренировалась быть хорошей девочкой, хорошей женой и женщиной, и я сказала себе, что не собираюсь бросать это ради красивого лица.

Я посмотрела сквозь волосы, чтобы увидеть, как Кинг снова смеется, и застонала.

Чертовски красивое лицо.

— Прости за это, детка. — сказал Кинг, когда его неуклюжие ботинки заполнили мое зрение.

Меня обеспокоило, насколько сексуальным показался мне вид этой мужественной обуви, так непохожей на мокасины моего мужа и туфли — лодочки Sperry.

— Детка? — Его пальцы нашли мой подбородок и подняли его так, что я посмотрела в его удивительные льдисто-голубые глаза. — Ты в порядке?