Так мило, мой байкер.

— Правильность — это социальная ловушка. — начал объяснять он, когда мы оба устроились так, как он хотел. — Никто никогда не бывает правилен для всех, и я гарантирую тебе, что никто из тех, кто правильный, не будет счастлив. Счастье — это голые задницы по мокрому песку в мокрые волны, это слишком много пить и слишком громко смеяться с друзьями, это любить так сильно, что хочется поглотить плоть, душу и разум другого человека. Все это ни хрена не правильно, но все это чертовски возвышенно. — Он наклонился, чтобы обхватить мое лицо своими большими руками. — Единственное, что в этом есть не правильное, — это люди, которые будут пытаться пристыдить тебя. Тебе не нужно быть правильной или обычной, чтобы быть хорошей, детка. Тебе просто нужно жить и любить без чувства вины, и я клянусь тебе, ты покинешь этот мир лучше, чем вошла в него.

Господи, он был таким поэтом.

— Хорошо, Кинг — сказала я, потому что в тот момент я верила, что он прав.

Он пристально посмотрел на меня, чтобы убедиться, что я говорю правду, прежде чем сказать:

— Хорошо. Тогда ты со мной?

— Да, я с тобой — тихо прошептала я в ответ на его жест, взяв его красивое лицо в свои руки. Я прижалась к его губам нежным поцелуем с открытым ртом. — Но у нас должны быть правила.

— Ты можешь вывести учителя из класса, но не можешь вывести учителя из девушки, а? — Кинг рассмеялся, прижавшись к моей шее, прежде чем поцеловать меня в ухо.

Я толкнула его в плечо, но улыбалась.

— Я серьезно, Кинг! Мы не можем просто встречаться.

— Кто сказал, что я хочу встречаться?

Я застыла, мои глаза расширились, пока я не почувствовала, что мои глазные яблоки выпадут. Неужели я неправильно прочитала все сигналы? Неужели я поставила под угрозу свою карьеру и репутацию ради хорошего свидания на сеновале (поправка: супер-жизненно важного свидания на очень классном сеновале)?

Громкое улюлюканье и последующий смех Кинга вырвали меня из моих ужасных мыслей.

— Ты мудак — кричала я, колотя его кулаками по груди и плечам. — Ты полный козел! Я не могу поверить, что ты мог пошутить над чем-то подобным.

Все еще смеясь, он перевернул нас, прижав меня спиной к кровати. Мой гнев тут же улетучился, когда он лизнул, а затем укусил меня за шею.

— Люблю, когда ты возбуждена, детка. Нет ничего лучше, чем видеть, как горят и оживают глаза моей девочки.

— Дурак. — проворчала я, но мое сердце было не на месте, потому что оно было его, спрятанное надежно и безопасно в месте, которое мог найти только он.

— Абсолютно — согласился он, сильно укусив меня за яремную вену так, что я мгновенно намокла.

— Кинг — вздохнула я. — Мы собирались поговорить о правилах.

— Да, хорошо, детка. Правило первое: никаких разговоров, когда я внутри тебя, если только речь не идет о том, как тебе хорошо, да?

— Ты даже не во мне… о! — сказала я, а потом замолчала, потому что правило номер один было правилом, которое я могла выполнить.

Позже, после такого потрясающего секса, от которого мои пальцы на ногах загибались так сильно, что их сводило судорогой, и душа, в котором, Кинг вымыл мне волосы после тщательного мытья других более интимных мест, я была на кухне, засунув голову в холодильник, пытаясь решить, чем накормить Кинга. Он исчез после душа, но я знала, что он где-то рядом с домом, потому что его Харлей все еще стоял у входа, и я знала, что он не уедет, ничего не сказав.

Я выбирала между гранолой, йогуртом и хлопьями из отрубей, когда руки сжали мои бедра, и Кинг уткнулся лицом в холодильник рядом с моим.

— Нашла сокровища или что-то в этом роде, детка?

Я засмеялась.

— Я пытаюсь решить, что приготовить тебе на завтрак.

— Я хочу пирог.

Я наклонила голову, чтобы посмотреть на него через плечо.

— Что?

— Пирог, — повторил он, прежде чем крепко поцеловать меня и отодвинуться от меня. — Яблочный пирог.

Я закрыла холодильник и повернулась, чтобы прислониться к нему, положив руки на бедра, наблюдая, как он переходит к док-станции, которая стояла на прилавке под моей древней микроволновкой. Он начал возиться с моим старым iPod, зажав губы между зубами, когда прокручивал мою музыку.

— Кинг, яблочный пирог на завтрак — это не дело. — сказала я ему.

— Конечно, это так, если ты сделаешь его для меня. — был его нелогичный, но в какой-то степени рациональный ответ.

В моем горле поднялось хихиканье, но я его проглотила.

— Тебе что, двенадцать лет? Взрослые едят на завтрак настоящую еду, а не десерт.

Кинг не поднял голову, чтобы посмотреть на меня, но он бросил на меня взгляд вбок, который прожег меня насквозь.

— Тебе нужно, чтобы я снова показал тебе, какой я мужчина, детка? Помни, мне восемнадцать, я могу заниматься этим весь день и всю гребаную ночь, я тебе тоже нужен.

Он смотрел, как я дрожу от высокомерного удовлетворения, прежде чем добавить:

— Сделаю это лучше, если у меня будет пирог.

Я вскинула руки, задыхаясь от смеха.

— Ладно, хорошо, я испеку тебе пирог, но мы должны пойти за яблоками.

Он ничего не ответил. Вместо этого он подключил мой iPod, и через динамики зазвучала "Burnin' Love" Элвиса Пресли, одна из моих любимых песен всех времен. Он знал, что я люблю Элвиса, но еще больше мне понравилось, что он включил именно эту песню сегодня утром. Я открыла рот, чтобы сказать это, но он уже исчез через боковую дверь в сад.