Я ждала, пока он исчезнет где-то в доме, чтобы глубоко вздохнуть и собраться с мыслями.

— Крессида, — снова позвал Уильям из-за двери.

— Ты можешь это сделать, — сказала я себе. — Ты сильная, независимая женщина, и ты сможешь это сделать.

Я направилась к двери, затем остановилась и провела руками по лицу.

— Ты также бесстыдная блудница, которая только что провела ночь, трахаясь с великолепным мужчиной намного моложе тебя, который вместе со своим отцом «собирается» что-то сделать с мужем, требующим войти в твой дом, в то время как этот молодой мужчина прячется где-то внутри.

Еще один стук в дверь и шипение:

— Открой, блять, детка, — дононеслось откуда-то из дома.

— О боже, я попаду в ад, — пробормотала я.

Затем я открыла дверь.

К моему ужасу, передо мной стоял не только Уильям, но и моя мать.

— Что ж, давно пора. Невозможно представить, чтобы ты оставила гостей на крыльце замерзать до смерти, пока сама бездельничаешь внутри. Боже мой, уже почти одиннадцать часов, что ты делаешь в халате? — сказала Фиби Гаррисон, протискиваясь мимо меня и входя в мой дом.

Я тупо стояла в дверях, мои глаза были устремлены на Уильяма и моего отца, которые что-то доставали из машины и направлялись ко мне.

О мой гребаный БОГ!

— Крессида, пожалуйста, не говори мне, что ты готовишь пирог на завтрак? — позвала мама изнутри.

Мои глаза метались между приближающимися мужчинами и матерью, которая в данный момент рылась в моем доме, и я быстро приняла решение сосредоточиться на более серьезной угрозе. Я бросилась внутрь и увидела, что она открывает и закрывает все мои шкафы.

— Ты говорила мне, что это место очаровательно, — обвинила она меня, но не прекратила рыться в шкафах. — Это абсолютный стиль.

— Это работа в процессе, — защищалась я. — Как ты помнишь, у меня не было денег, когда я уезжала от Уильяма.

— Да, я помню. Так как же ты смогла позволить себе даже эту кучу хвороста? — спросила Фиби, наконец-то повернувшись и устремив на меня взгляд.

Это были мои глаза, смотрящие на меня, что я всегда находила утешительным, но сейчас я находила это невероятно тревожным, потому что они смотрели на меня с тем же осуждением, которое, как я знала, я использовала всю свою жизнь на таких людях, как Кинг и его братья. От одной мысли об этом у меня болел живот.

Я также не могла сказать матери, что взяла деньги у Лисандера, потому что, насколько мне было известно, я отлучила его от семейной церкви много лет назад.

Поэтому вместо этого я перешла в наступление.

— Что ты здесь делаешь, мама? Кажется, я помню, как ты что-то говорила о том, что никогда не навестишь меня здесь, потому что не хочешь, чтобы я привыкла к этой мысли.

Она поджала губы, но Уильям и мой отец вошли в кухню прежде, чем она успела прочесть мне лекцию о моей грубости.

— Принцесса, — позвал отец, как только увидел меня. В следующую секунду я оказалась в его объятиях, его сигара и запах газетной бумаги были мне так же знакомы, как и мой собственный.

Питер Гаррисон не был плохим человеком, но он был простым, и это само по себе было плохо. Он вставал каждое утро в шесть утра, прочитывал всю газету «Глоб энд Мейл» от начала до конца, затем шел на работу в UBC, где каждый год читал одни и те же шесть курсов на кафедре классики, затем возвращался домой к маме и ужину на столе к шести-тридцати вечера, после чего проводил ночь за работой или чтением в своем кабинете. Простая жизнь. Простой человек. И, в его глазах, простые отношения с дочерью.

Он очень любил меня, но не понимал, и это было выше его сил.

Поэтому я обняла его в ответ и наслаждалась кратким мгновением покоя в папиных объятиях.

— Почему ты еще не одета, ведь уже почти одиннадцать часов? — спросил Уильям, повторяя слова моей матери, когда ждал своей очереди, чтобы прижать поцелуй к моей щеке.

Я приняла поцелуй, но сделала большой шаг назад, когда он закончил.

— Почему ты здесь в одиннадцать часов в воскресенье? Почему ты вообще здесь?

Он моргнул, глядя на меня.

— Ты не возвращалась домой, а когда я увидел тебя с этим ужасным байкером, я понял, что должен взять дело в свои руки.

— Так ты привел моих родителей и устроил мне засаду в воскресенье? — язвительно спросила я.

— Да, — заявил он.

— Я могу ударить тебя прямо сейчас, — процедила я между зубами.

— Крессида Филлипа Айронс, не разговаривайте так со своим мужем! Я знаю, что учила тебя лучше. — упрекнула меня мама, разгружая продукты, которые принесли мужчины.

— Мама, почему в моем доме лежат продукты, которые я не покупала? — спросила я на удивление спокойным голосом.