Вольга снял с себя щит, на него положил короткий меч и промолвил:

– Секира, будет моим оружием! Вижу, ты решил выйти против меня с маленьким топориком? – теперь уже он язвил над противником, – таким топориком, только кур разделывать, пощады не жди!

Рун ничего не сказал, но краем взгляда заметил других дружинников, наблюдающих за их поединком со стен. Витязь приветственно помахал им рукой, от чего те пришли в восторг. Дружина очень любила смотреть на этих двоих в деле, и когда начиналось очередное состязание, воины находили любые предлоги, чтобы на них посмотреть.

– Вот видишь, мой дорогой друг, – говорил Рун, – остальные воины тоже считают, что у тебя нет шансов! Я бы на твоем месте просто сдался!

– Сейчас ты и будешь на моем месте, когда сдашься! – протянул Вольга, и тоже поприветствовал гарнизон.

После чего его противник начал стучать топором по своему щиту постепенно увеличивая темп, и мгновенно бросился в бой. Они встретились посередине расстояния между ними, секира Вольги врезалась в щит Руна. Удар был такой силы, что щит едва не раскололся, и витязь отступил на шаг.

– Все еще считаешь меня слабаком? – с яростью в глазах спросил Вольга.

Рун, блокировав секиру щитом, опрокинул ее и нанес удар топором, но в последний момент противник увернулся. Воин с топором повернулся вокруг своей оси и с размаху хотел ударить щитом, но оппонент также ушел от удара и, зацепив ногу секирой, опрокинул его, от чего тот упал на спину. Вольга верил в своего друга, и, поэтому, нанес завершающий удар. Рун перекатился, и вся сила удара пришлась в землю. И тут раздался громкий крик со стены, другие дружинники кричали и махали руками двум воинам в поле. Вольга переводя дыхание, предчувствовал тревогу. Он протянул руку своему приятелю, чтобы помочь подняться, на что Рун ответил:

– Ты уже хочешь сдаться?

Вольга молча показал на черный дым вдалеке, а через мгновенье недалеко от черного дыма, загорелся сигнальный огонь.

– Рун, доложи князю, собери воинов и выступай на подмогу, а я пока приму первый удар на себя, – прокричал герой, и сжимая секиру, побежал к крепости, но его тут же остановил его друг.

– Ты бросишься на врагов, а я побегу за помощью? Ты хочешь, чтобы на века меня заклеймили трусом, пока мой друг погибает? Не бывать этому! – ответил второй молодец.

Они добежали до крепости, Вольга приказал отроку доложить правителю, и вместе с недавним противником умчались к черному дыму.

Воины добрались до сигнальной башни, но к этому времени огонь уже погас, а горячие угли еще слегка тлели. Рядом с башней, они увидели сидящего молодого человека. Из груди торчало короткое копье, вся льняная рубашка была вся пропитана кровью. Рун резко спустился с коня, и подбежал к юноше.

– Его мучали, а затем закололи копьем, – с комом в горле произнес дружинник, и, чувствуя вину перед ним, что не сумел защитить, вытащил копье из его груди. – Спи спокойно малец, я уверен, что, когда ты предстанешь перед предками, тебе нечего будет стыдиться.

Он положил молодого человека, и накрыл его тело своим плащом. Вольга спустился с лошади, и опустил голову.

– Когда вернемся, я хочу предать его тело огню, – сказал Рун. – Этот парень заслуживает почестей!

Вольга положил руку на плечо, и произнес:

– Не печалься мой друг, я уверен, что он сейчас в лучшем мире. Мы отомстим за его смерть, возьми это копье, и я обещаю, мы вернем его владельцу.

После этих слов, ярость загорелась в глазах Руна, и он вскочил на коня, и поскакал во весь опор близлежащие поселение, над которым было облако черного дыма, а Вольга поодаль, но все же последовал за ним. Войдя в деревню, воины не нашли ничего, кроме сгоревших домов и кое-где лежащих трупов. Убитых было на удивление немного, скорее всего их увели в рабство. Воздух насквозь пропах гарью и кровью. Спустившись с лошадей, ратники стали осматривать разрушенные дома, что, если кто-то спасся и прячется там? Но все было тщетно. Кроме разрухи им ничего не удалось отыскать. Как вдруг в сторону воинов полетела стрела, и со свистом воткнулась в землю рядом с ними. Следом за ней еще одна, за ней еще. И через секунду, в них уже летело множество стрел, что даже небо стало темнее. Рун умело закрылся щитом, а его друг спрятался за обломками дома.

– Эй вы, трусы, спускайтесь сюда и деритесь как мужчины! – громко прокричал Вольга.

На что в сторону разрушенного дома полетело множество стрел, но, к счастью, его не задело. Обстреливаемые воины были отличными стрелками, но в спешке он не взяли с собой дальнобойное оружие. Еще несколько минут продолжался свист стрел, но результата он не приносил. Рун был лучшим щитовиком, и хоть щит не закрывал все тело, его не поразило ни одной стрелы. Обстрел прекратился. Вольга вышел из укрытия:

– Прости друг мой, я оставил тебя одного.

Рун стоял среди воткнутых в землю стрел и их обломков, и взмахом топора, перерубил стрелы на щите, и со звериным оскалом произнес:

– Надеюсь, ты не устал, мой топор жаждет крови этих ублюдков!

Посреди сгоревшей деревни, стояли два воина, с жесточайшей ненавистью они смотрели на людей, выходящих из-за холма. Плохо вооруженные оборванцы, побросали свои луки, и бросились в атаку. Навскидку их было около тридцати пяти человек, а может больше. Остальные видимо уводили пленных. Грязные, с дикими воплями, готовых убивать голыми руками. Первый же взмах секиры перерубил череп самого быстрого из них. Горячая кровь брызнула на руки и кольчугу. Вольга и его друг прошли много сражений, и умирать сегодня не собирались. Они словно разъяренные медведи рвали нападавших на куски. Один из разбойников бросил копье в Вольгу, но Рун отбил его щитом и в мгновенье, копьеметатель остался без руки. Он закричал от боли и ужаса, но через секунду его крик не мог доноситься с отрубленной головы. Умелые воины легко могли бы разобраться с преступниками, но их было очень много. Друзья не могли отступить, ведь кроме них некому было отомстить, да и они скорее умрут, чем нарушат обещание. Рун и Вольга перерубили около десяти человек, и, наконец, нападавшие дрогнули.