— А что было в письме? — нетерпеливо спросил Микаэл. Гильвейн не говорил?

— Что-то о том, что лорд Тиеран благополучно добрался до Ануира с императрицей и сопровождающими ее лицами, — сказала Сильванна. — Там было еще что-то, но сейчас не помню что.

— Ты запомнила самое главное, — сказал Эдан. Он порывисто обнял Сильванну и крепко прижал к себе. — Спасибо! Спасибо тебе! Это самая лучшая новость из всех возможных!

Сильванна окаменела от неожиданности, и Эдан выпустил ее из объятий и отступил назад в некотором смятении.

— Прости, — сказал он.

— Нет, это я должна просить у тебя прощения, Эдан, — сказала она. — Если бы я знала, что ты считаешь своего отца мертвым, я бы сразу сказала тебе о письме. Я не думала… Как ужасно, должно быть, ты себя чувствовал!

Эдан закрыл глаза, испытывая чувство огромного облегчения. На несколько мгновений он просто потерял дар речи — такая радость переполняла его душу. Он почувствовал, как у него задрожала нижняя губа, и испугался, что сейчас заплачет. Сильванна обняла его и притянула к себе. Потом Микаэл положил руку ему на плечо — и они трое застыли так, прижавшись друг к другу, будто черпая друг в друге новые силы. Несколько мгновений все молчали. Эдан глубоко вздохнул, и они разомкнули объятия.

— Должно быть, ты чувствовал себя страшно одиноко, — сказала Сильванна, — когда думал, что один из семьи остался в живых.

Эдан кивнул, изо всех сил стараясь успокоиться. Он взглянул на Микаэла и ободряюще сжал плечо мальчика.

— Ты понимаешь, что это значит? — сказал он. — Лорд Эрвин не взял императрицу в заложницы и не может обосновать свои притязания на должность регента. Он проиграл. В ту минуту, когда лорд Эрвин узнает, что ты жив и здоров, он должен будет либо отказаться от своих попыток прийти к власти, либо открыто признать себя изменником.

— Он уже сделал это, — твердо сказал Микаэл. — И более того, он сам это знает. Его следует не просто заставить подчиниться. Его следует судить.

Эдан изумленно взглянул на мальчика и впервые увидел перед собой не принца Микаэла, но императора Микаэла.

— Да, ты прав, конечно, — сказал он. — Так или иначе, будет война — и избежать ее невозможно.

Микаэл кивнул.

— Империя принадлежит мне по праву рождения. Я должен бороться за ее целостность. И буду бороться до последнего вздоха.

— Мы оба будем… сир, — сказал Эдан. Они пожали друг другу руки. — Пойдем, Сильванна. Пойдем, найдем Гильвейна и узнаем, как скоро император и я сможем отправиться домой.

Южное Побережье, с его холмистыми травянистыми равнинами, примерно в ста милях от пролива Эреля постепенно сменяется возделанными полями Хартлэнда, похожими с высоты на лоскутное одеяло. Два эти района включают в себя все земли от расположенной на побережье залива Коранис провинции Осорд на востоке до густых лесов провинции Эребаннин с ее прибрежными болотами на юго-востоке; от лесов и сочных лугов Мореда и Марказора на севере до провинций Тэгас и Бросенгэ на западе, на берегах Моря Штормов. На южной окраине этих территорий, занимающих половину западной части материка Керилия, находится столица империи Ануир.

Когда еще существовал перешеек между двумя материками и первые люди пришли по нему из Адурии в Керилию, то именно на место современного Ануира основали они свое первое поселение. С течением лет поселение превратилось в процветающий городок, последний — в многолюдный город, который, когда люди расширили свои владения в Керилии, стал резиденцией правительства империи Ануир. Как самый старый и многонаселенный город людей в Керилии, Ануир превратился в оживленный центр торговли, науки и развлечений, средоточием искусств и политических интриг. Всякий раз, покидая город, Эдан чувствовал себя так, словно оставлял за спиной цивилизацию, чтобы с риском для жизни устремиться в дикие пустоши пограничных провинций, и с нетерпением ожидал возвращения. На этот раз ему особенно нетерпелось вернуться… не только в Ануир, но просто в мир дневного света.

Сейчас они двигались через холодные, туманные леса, и Эдан знал, что скоро они подойдут к землям Димеда и окажутся на расстоянии примерно шестидесяти миль от Ануира, лежащего прямо за рекой Мэзил. Река служила природной границей между провинциями Димед и Аванил, где находилась столица империи, которую Эдан страстно желал увидеть вновь. Он знал, что они будут там скоро, и пытался подбодрить себя этой мыслью, одновременно стараясь ни на миг не потерять бдительности. Он не мог позволить себе отвлекаться. Только не здесь.

Прежде они уже проходили несколько раз этой дорогой, и за время трудных и неприятных для него путешествий через этот зловещий холодный край, Эдан научился узнавать некоторые географические особенности этого в высшей степени противоестественного места. Хотя некоторые черты пейзажа начинали казаться ему знакомыми, другие продолжали изменяться, и он знал, что никогда в жизни не сумеет по-настоящему привыкнуть к Миру Теней.

Они медленно ехали верхом сквозь густой темный лес, мимо неестественно искривленных, уродливых деревьев, с ветвей которых клочьями свисал мох, похожий на седые волосы старухи, и Эдан вспоминал о первом своем путешествии через Мир Теней, состоявшемся восемь лет назад. Тогда он остался не в восторге и с течением времени так и не сумел привыкнуть к этому промежуточному миру. В конце концов это был мир самых страшных его детских кошмаров, и вопреки обыкновению в этом случае действительность оказалась страшней сна.