– Я не знала, что у тебя неприятности на работе, Олег, ты же мне ничего не рассказывал, – произнесла тихо, пожав плечами.

– А если бы рассказал, что бы это изменило? У нас бы все появилось, как у твоих Кати и Дэна? Золотой дождь на нас сразу свалился бы, да?

– О чем ты, какой золотой дождь… Между прочим, Катя и Дэн сами всего достигли, им никто не помогал.

– Ой, да откуда ты знаешь, господи?

– Я знаю, Олег. Ты забыл, наверное, но мы с первого класса вместе… У Кати мама рано умерла, она с теткой жила, потом в общежитии… Ничего у нее не было. Кроме стипендии. И у Дэна родители скромные: папа инженер на заводе, мама чертежница. Они все вместе в двухкомнатной квартирке ютились. Дэн сам этот дом построил, с нуля начинал… Практически на пустом месте.

– Понятно, понятно… Ты хочешь сказать, что я тупой, да? Что я не смог так же с нуля начать? Живу в твоей квартире, хлеб твой зазря ем?

– Олег! Ну зачем ты опять так, не понимаю?

– Как, Маша? Как? Разве я не прав, скажи?

Маша снова оглянулась на Павлика – тот сидел, уткнувшись в телефон и втянув голову в плечи. Так вдруг жалко его стало… Ну вот зачем, зачем ребенку слышать все это? Неужели Олег сам этого не понимает?

Хорошо, что у нее телефон зазвонил, можно отвлечься хоть ненадолго, выйти из этого мучительного диалога. Глянула на дисплей – мама звонит…

– Да, мам! Слушаю!

– Доченька, с наступившим тебя! И Олега, и Павлика! Счастья вам, родные мои… Вы как, надолго еще в гостях останетесь? Когда вас домой ждать? Завтра? Или сегодня к вечеру?

– А мы уже едем, мам… Через полчаса дома будем.

– Как через полчаса? Да вы что? Ой, я же не успею стол накрыть… Я думала, вы позже приедете! Ой, господи… Тогда я сейчас, я быстренько! Соображу что-нибудь на скорую руку…

– Да не суетись, мам… Мы только из-за стола встали, мы не голодные.

– Ну как же… не суетись! Надо же посидеть по-человечески, праздник все-таки! Ладно, я сейчас быстренько все сделаю, мне только мясо в духовку поставить и салатики нарезать… Все, жду, мои дорогие! Жду!

Голос у мамы был радостный, и Маша даже слегка позавидовала этой ее радости безмятежной. И вздохнула тихо, убирая телефон в карман куртки.

Оставшееся в дороге время прошло в молчании, прерываемом тихой руганью Олега по поводу «ослов за рулями» и «баб, которые не умеют ездить, а все туда же». Еще и пробке при въезде в город досталось – мол, «дома в праздник надо сидеть, а не мотаться туда-сюда!».

Маша, выйдя у подъезда из машины, ощутила себя окончательно разбитой. И в то же время боялась, что Олег опять скажет про «дела» и уедет. Она уже ничего не понимала, не соображала ничего. Земли под ногами не чуяла. Еще и бессонная ночь сказывалась, снова хотелось поплакать.

Мама открыла им дверь – веселая, раскрасневшаяся от плиты. Обняла Павлика, расцеловала в щеки. Глянула на Олега, на нее… И тут же сникла, и радостная улыбка сменилась настороженностью. Слава богу, не стала с расспросами приставать, лишь проговорила тихо:

– Маш, ты бледная такая… Замерзла, наверное… Раздевайтесь быстренько, и за стол! И мясо аккурат подойдет… Вкусно должно получиться, я в него розмарин добавила… Олежек, ты же любишь с розмарином, правда?

– Да, Татьяна Петровна, спасибо, – натужно улыбнулся Олег, снимая куртку.

– Ой, Олежек, я ж тебе подарок приготовила! Вчера-то не смогла подарить, давай хоть сейчас поздравлю по-человечески! Пойдем, я покажу… Я тебе свитер сама связала! Примерь, пожалуйста, прямо сейчас, ладно? Пойдем в мою комнату, он там…

Олег нехотя пошел вслед за тещей, не удосуживаясь убрать досаду с лица. Маша тоже отправилась вслед за ними, стояла в дверях комнаты, смотрела, как мама крутится вокруг Олега, как любовно оглаживает на нем новый свитер:

– Ой, Олеженька… Да как хорошо сидит на тебе, надо же! Отлично подошел… А как идет тебе, как идет! Ты у нас такой красавец… И фигура такая – все сразу идеально садится, не придерешься…

– Подлецу все к лицу, да, Татьяна Петровна? – с усмешкой спросил Олег, быстро глянув на Машу.

– Ну зачем ты так, Олеженька… – улыбнулась мама, преданно глядя Олегу в глаза. – Ты у нас лучше всех, ты ж знаешь, как мы тебя любим! И Маша любит, и я, как родного сына…

Олег только хмыкнул в ответ. И это хмыканье можно было принять по-всякому – то ли не верю, мол, в любовь вашу, то ли можете любить, я вам позволяю… Мама глянула на Машу растерянно, будто хотела спросить – что это происходит с любимым зятем? Почему с таким плохим настроением домой вернулся?

Маша отвела глаза, а мама принялась хлопотать суетливо: