Так я впервые услышал, что в нашем флоте существуют атомные подводные лодки. Даже не зная еще толком ни устройства этих лодок, ни физических принципов действия энергоустановки, ни проблем, ни истории вопроса, можно было предположить, что ставить атомные лодки в ремонт некуда, что охватить все возникающие технические и организационные вопросы одному человеку не под силу, что новая работа опасна для здоровья. Но я, конечно. Согласился принять на себя предложенные обязанности, так как предстояло новое интересное дело, появлялась возможность все сделать по-своему, а запас энергии и веры в себя был такой, что хоть отбавляй.

Отдел был небольшой. Заместителем у Яковлева был капитан 1-го ранга Василий Алексеевич Мотыльков, а капитаны 1-го ранга Константин Алексеевич Амплеев и Аркадий Иванович Чиликин были старшими офицерами. Амплеев в войну плавал на «щуке», остальные ранее служили в различных флотских учреждениях.

В конце марта пришел допуск, я оформил длительную командировку и поехал в Северодвинск на стажировку. Остановился я там в общежитии подводников и жил вместе с холостыми офицерами. Довольно быстро получив разрешение на работу с документами, на лодку я сразу попасть не смог, так как нужен был еще один допуск – по здоровью.

Комиссовали меня на бригаде лодок. Врачи были весьма придирчивы, особенно их волновали родинки, бородавки, металлические зубы. Что-то они искали в глазах, помню, что после атропина я целый день ходил полуслепой, обливаясь слезами. Наверное, это мой организм оплакивал расставание с радиационной девственностью.

Получив выданный «со скрипом» допуск, я устремился в зону строгого режима и отыскал там ответственного сдатчика нашей первой атомной лодки Николая Николаевича Довганя. На этой, стоявшей тогда на заводе, лодке устранялись недостатки, выявленные при опытной эксплуатации. В силу этого Довгань был предельно загружен, ходил с красными от недосыпания глазами, и было видно, что он порядком взвинчен. Я ему представился и сказал, что не смею отнимать у него время на свое образование, а прошу лишь указать те кардинальные вопросы, без знания которых не смогу выполнять свои обязанности, и назвать специалистов, которые смогли бы меня просветить.

Николай Николаевич немедленно выполнил мою просьбу. Я должен был изучить сварку нержавеющей стали, дефектацию сварных швов гелиевым течеискателем, технологию нанесения на корпус лодки противогидролокационных покрытий, работу вакуумных машин, приготовление сорбентов, обеспечение радиационной безопасности, водные режимы энергоустановки, химическую отмывку трубопроводов.

Я спросил, кого мне взять в экскурсоводы по лодке, может быть, командира БЧ-5, моего друга и однокашника Бориса Петровича Акулова? Довгань ответил: «Акулов от техники отстал, стал деятелем и заседает в комиссиях. Лучше всех знает лодку командир дивизиона движения капитан-лейтенант Рудаков, который являет фактическим хозяином на корабле. Советую полазить по строящимся лодкам, там можно увидеть еще не закрытые биологической защитой механизмы и системы».

В тот же день я отловил Владимира Андреевича Рудакова. Он обещал позаниматься со мной, но так и не смог этого сделать ввиду крайней занятости. Водил меня по лодке Н.В.Сигачев, помощник флагманского механика бригады. Мы с ним лазили по отсекам, этажам, трюмам четыре раза по два часа, и после такой двухчасовой «экскурсии» физических сил уже не оставалось.

Здесь было бы уместно рассказать о том, что я увидел. Это был огромный подводный корабль, верх совершенства в моем представлении о подводных лодках. К этому времени я уже был неплохим их знатоком. Я знал лодки серий М,Щ,С,Л,К, проектов 611 и 613, плавал на трофейных немецкой и румынской лодках, бывал на лодках с «единым» двигателем проектов 615 и 617, учился проектированию подводных лодок в академии. И вот передо мною появился идеал, шедевр кораблестроительного искусства. Позже мне довелось видеть более сложные подводные лодки: могучие ракетоносцы, интереснейшие опытные корабли, многие из которых меня восхищали, но такого ощущения, как при свидании с первой атомной лодкой, испытать больше не доводилось. Другие лодки были только улучшением той первой, а она олицетворяла собой качественный скачок в развитии инженерной мысли по сравнению со своими предшественницами.

Во-первых, это был высокоскоростной подводный корабль, который имел в подводном положении более высокую скорость, чем у боевых надводных кораблей, а это очень важное качество для подводной лодки. При обнаружении цели командир в перископ определяет элементы ее движения: скорость и курсовой угол. После этого решается задача с построением так называемого «торпедного треугольника». Когда же из решения этой задачи выясняется необходимая собственная скорость, часто наступает разочарование: атака не состоится, так как нужной скорости лодка развить не может. Успешно атаковать можно было практически лишь, идущие встречными курсами или стоящие на якоре. Атомная же подводная лодка была способна выйти в торпедную атаку на любой обнаруженный корабль. Скорость обеспечивалась за счет огромной мощности принципиально новой, атомной энергетической установки и за счет идеальной с точки зрения гидродинамики формы корпуса. Этот каплеобразный корпус с небольшой рубкой представлял собой прекрасное зрелище, поистине ласкал глаз.

Во-вторых, это был настоящий подводный корабль. Его предшественники плавали под водой только днем, а ночью всплывали для зарядки аккумуляторной батареи. С появлением радиолокации они потеряли главное боевое качество подводной лодки – скрытность. Стремление обеспечить скрытность в новых условиях привело к таким конструкторским решениям, как устройства для работы дизеля под водой (РДП), «единые» (для надводного и подводного хода) двигатели с окислителями в виде жидкого кислорода и перекиси водорода. Устройства РДП вскоре стали легко обнаруживать теми же радиолокаторами, да и шум от работающих под водой дизелей раздавался на много миль вокруг, что также лишало лодку скрытности. Различные «единые» двигатели являлись причиной частых взрывов и пожаров, и это направление было признано неперспективным. И вот, наконец, появилась подлинно подводная лодка, способная плавать под водой неограниченное время, лодка, которой стало не нужно всплывать в надводное положение.

В-третьих, это была лодка, качественно отличающаяся от дизельных условиями обитаемости: на ней была установлена система кондиционирования, поддерживающая температуру и влажность в обитаемых отсеках, а также множество вентиляторов с фильтрами, удаляющими вредные газы, выделяемые аккумуляторной батареей, дизелями, торпедами, камбузом и т.д. На лодке были решены проблемы хранения провизии и приготовления питьевой воды. Каждый член экипажа получил постоянное спальное место, в основном в каютах, превосходящих по комфорту купе мягкого вагона.