– Привет, Веруся!
– открыв, папа сразу меня обнял.
– Проходи, садись за стол.

Я заулыбалась и раскраснелась от удовольствия. Он всегда звал меня Верусей, так и продолжил звать, даже после того, как мама сменила мне имя. Мне очень нравилось слышать это ласковое прозвище - оно напоминало мне о тех днях, когда мы жили здесь все вместе.

Мой папа был высоким (ростом я явно пошла в него, потому что моя мама значительно ниже меня), плечистым, у него была подтянутая фигура, густые рыжеватые волосы, серые глаза - несмотря на морщинки вокруг них и на лбу, он выглядел значительно моложе своих лет.

Папа был очень хорошим человеком - немного флегматичным по характеру, неконфликтным, умным и рассудительным, к тому же хозяйственным, рукастым - по образованию он был инженером, и мог починить любую вещь, от табуретки до микроволновки. В свободное время он качался, занимался теннисом и ездил на выставки холодного оружия - папа коллекционировал ножи ручной работы и сам профессионально их затачивал.

В общем, в моем понимании, именно таким и должен был быть идеальный спутник по жизни. Как мама могла ссориться с таким, как он, как могла развестись… если честно, это было выше моего понимания.

Пройдя на кухню, я увидела тетю Машу за плитой - она жарила сырники. Лера сидела здесь же, за общим обеденным столом, уставившись в свой смартфон, слишком дорогой для двенадцатилетней.

При виде нее я снова ощутила укол раздражения, трудно сказать, чем вызванного. Может быть тем, что на свой смартфон мне пришлось зарабатывать самой (из тех денег, которые папа переводил маме, мне почти ничего не доставалось), а может, тем, что эта девочка явно не ценила семейное общение, которое так много значило для меня. Но скорее всего тем, что она заняла в этой семье мое место. Конечно, Лера не была ни в чем виновата… и тем не менее.

Подавив вздох, я положила себе несколько сырников; тетя Маша налила мне кофе.

– Ну, рассказывай, ребенок, как дела у тебя в школе и в жизни?
– спросил папа.

Конечно, ни о чем плохом я ему отродясь не рассказывала - ни о своих кошмарных оценках, ни о вынужденных прогулах, ни даже о проблемах с одноклассниками. Да и о моей мечте стать моделью он знал только в общих чертах - о том, что я не собиралась поступать в институт, ему, как и маме, знать не полагалось.

Вот и сейчас я рассказала ему только о хорошем, о том, что могло бы порадовать папу и заставить его мной гордиться. Поведала ему, что получила диплом тренера по йоге, полностью овладела многими сложнейшими асанами, сумела удержать вес на одной отметке больше года и записалась на школьный конкурс красоты.

– Ты у нас настоящая красавица! Конечно, победишь. Верно, Лера?

Девочка оторвалась от своего телефона.

– Да, очень красивая, - подтвердила она.
– Ника, может, после завтрака ты научишь меня красить глаза и ходить на каблуках? У тебя это хорошо получается.

– Тебе еще рано, - отмахнулась я.
– Детям такое не идет.

Лера сразу как-то скисла. Я знала, что мне не стоило так с ней говорить и уж точно не стоило называть ее ребенком (помню, как остро сама воспринимала такие слова в двенадцать лет), тем более что девочки этого возраста равняются на девушек постарше, берут с них пример, инстинктивно тянутся к ним. Но она меня раздражала, я ничего не могла с собой поделать.

Общий разговор коснулся Вандала и того, что он натворил в последнее время.

– Если его не поймают в ближайшие дни, я переведу тебя в другую школу, - сказала тетя Маша своей дочери.

– Нет, мама!

– Не нет, а да. Это становится по-настоящему опасно. Почему полиция ничего с этим не сделает? У них даже нет подозреваемого! Мы битый час все это обговаривали на родительском собрании. Внезапный обыск учеников - почему нет? Камеры слежения по всей школе - мы даже готовы выделить на это дополнительные суммы. Но все происходит слишком медленно. Еще и директора нового никак не назначат. Никто не хочет взяться за это дело как следует! Словно никому кроме нас это не нужно!

О своих собственных проблемах с Вандалом я предпочла умолчать. Хотя, вероятно, молчать и не стоило. Возможно, мне и самой нужно было переводиться в другую школу, и как можно скорее.

После завтрака я, наконец, поговорила с папой о своем переезде к нему. Рассказала ему, что сводный брат меня достает, отчим не нравится, и я не знаю, как доживу до выпуска в этой вражеской обстановке.

– Ты не будешь против, если я поживу у тебя, пока не окончу школу?
– спросила, затаив дыхание.

– Конечно, ты можешь переехать сюда. Здесь всегда был твой дом.

Я обрадованно улыбнулась… да только радоваться пока было рано.

– Только сначала обсуди это с мамой, - продолжил он свою мысль, - если она не будут против твоего переезда, тогда никаких проблем!

Моя улыбка тут же увяла. Я не сомневалась, что моя мама будет очень даже против. Конечно, папину позицию я тоже понимала - он не хотел конфликтов с бывшей женой, которая как никто умела выесть весь мозг. Понимала, и все равно рассчитывала на его поддержку. Надеялась, что смогу переехать вопреки ее воле.