В итоге, когда делегация из греков, выделяющихся даже не столько одеждами, сколько носами и иссини черными волосами, в сопровождении бородачей и воинственного вида бойцов с бритыми головами и залихватскими усами, при бритых и бородах, подходила к подножию горы, навстречу гостям вышел Игорь, одетый по моде варягов. Одежды у поверженных воинов было не много, но среди ее выделялся цветной раскраской наряд, видимо, самого Снора. Пришлось одеть и шейную гривну, чтобы подчеркнуть статус.

— Гой еси, истынь! — произнес один из греков. — Аз есмь Леонидос.

— Ленька, значит, — тихо, за спиной Игоря прошептал Большой.

— Гой еси! Аз есмь Солдат, — ответил Игорь, напустив на себя маску повелителя, дальше показал рукой, куда двигаться, и вся процессия пошла за парнем.

Солдат уже позже понял, что торг — это очень опасное дело. Языка древнерусского он не знает, пусть некоторые слова уже и спокойно воспринимал, мог что-то сделать не так, не соблюсти обычаи, обидеть. Нет, парень хотел передать право торговли Горыни или проповеднику Андрею, который и одной веры был с эллинами и знал их язык, но те резко запротестовали, утверждая, что именно он, правитель поселения должен был начинать торг, иначе обида может быть, или потеря авторитета.

Вот и выходило, что на «гой еси», пришлось ответить так же, по принципу «привет, — сам привет!». Кто такой истынь, Игорь понял позже, когда слово прозвучало раз пять в разных моментах. Так грек обратился к Солдату, не зная его имя, в нейтральном значении «друг, приятель» или ближе для советского человека «товарищ».

По протоколу торговли нужно было что-то предложить главному выпить. Какого-нибудь взвара — компота. Ничего лучшего не придумав, Катерина принесла в хрустальном бокале крепленого вина. Тут уже не выдержал Леонидос и стал что-то восклицать, показывая на бокал, давая попробовать вино своим соплеменникам.

Может греки думали, что никто в поселении не сможет разобрать греческий язык, но хитрый Рыгор придумал взять в делегацию Андрея и наказать тому, чтобы пошпионил не отсвечивая, одевшись в варяжское. Пусть проповедник и сопротивлялся, испытывая пиетет перед эллинами, но на маленькую хитрость пошел, тихонько переводя с греческого, как и объясняя некоторые телодвижения торговых эллинов.

Андрей же еще стал одним из первых, кто в большинстве уже воспринимал современный Игорю язык и мог лучше объяснить, что говорят и греки, и другие их сопровождающие. Те же суровые воины-охранники, которые оценивающим и одновременно недоуменным взглядом рассматривали все вокруг, говорили вообще на непонятной тарабарщине с использованием и славянских и греческих и еще каких-то слов.

Купцы крутили головой так, что слышался хруст шейных позвонков, при том, что коммерсантов привели в место с минимальным обзором на дома и школу. Те же остеклённые окна могли вызвать бурю ненужных вопросов.

— Глаголят эллины, что диковинный сей кубок. Такого и у василевса нет, — шепнул на ухо Игорю Андрей, а Солдат мысленно потер руки и с показным сожалением посмотрел на Катерину, стоявшую в стороне, она только что лишилась как минимум одного бокала.

— Что желаешь, за кубок? — спросил Леонид.

— Мне треба олия, соль, овцы, — начал перечислять Игорь, но был перебит Андреем.

— Овны, — сказал проповедник.

— Толстина, узцина, тончицы, — перечислял виды тканей Игорь, заранее поинтересовавшись у Горыни о названиях такого товара. При этом глаза парня закатывались, как у вспоминающего следующую строчку стиха ученика. — Черную земляную воду еще треба.

Как именно называют в этом времени нефть, не знал ни Умник, ни Горыня, поэтому оставалось только приблизительно обозначить название требуемого товара для купцов.

Напрягающегося Игоря спас Горыня, который перехватил процесс торговли и уже пошел более дельный разговор, к которому присоединился и проповедник Андрей. Важно торг начать главе поселения, уважить гостей, а потом можно и делегировать хоть кому полномочия, уважение и намерения были проявлены. При торгах также присутствовали Горыня с Враном, Бранко, Большой, Рогов, Степан, Умник, Павел и Рыгор. Ну и Катерина, которую, только чтобы она не слышала, выбрали в свиту, потому что была некрасива, по современным купцам канонам, да и волосы были короткие. Неподалеку же ходили кругами парни с оружием. Даже те, которые были неспособны к бою, для массовости бродили и пытались делать грозный вид. Посчитали, что демонстрация многочисленности вооруженных мужчин будет некой гарантией от глупостей гостей.

— Треба рабы-трелли? — спросил подошедший к Игорю Горыня.

Игорь, чтобы не мешать и не мешаться, отошел в сторону. Товары были разложены, уже демонстрировались грекам, торг шел, зачем было там присутствовать. Но вопрос о рабах был не однозначный. Задорого покупать человеческие жизни Игорь не собирался, он не мессия, спасать всех и вся не намерен, да и не получилось бы, кроме как увеличить предложение и сюда стали бы свозить рабов сотнями. Так можно было и переориентировать рынок рабов на их поселение. Однако, сильные мужчины, могущие стоять на лопате, да и охотники или бывшие бойцы, поселению не помешали бы. Пять, шесть человек можно было ассимилировать без особых трудностей. Насчет же женщин, так их и так было больше половины.