Шрифт:
— Возможно, когда-нибудь мне придется попросить тебя починить мне один. Хотя не уверен, как к этому отнесется Пайпер.
— Проси прощения вместо разрешения, верно?
Он усмехнулся. — Говорю, как женатый мужчина.
Мы поговорили о некоторых моих и некоторых его проектах. Он рассказал мне о столе, который он сделал маме на Рождество, и о ящике для игрушек, который он сделал для Грейс. Я рассказал ему о мотоцикле, который я собирал с нуля, и о реставрации Camaro, которую мы проводили в мастерской. Мы шли пешком и выясняли отношения, никто из нас не спешил рубить дерево, и никто не искал.
Когда мы достигли вершины хребта, солнце ярко освещало заснеженные горы вдали. Долины внизу были глубокого зеленого цвета, усеянные несколькими желтыми и оранжевыми деревьями, которые цеплялись за свои листья.
— Вот это вид. — Я стоял на тропе, любуясь зрелищем.
— Неплохо, правда?
— Совсем не плохо. — Я вдохнул горный воздух. Бывали времена, когда я все еще чувствовал вкус тюремной вони — когда я все еще чувствовал себя в ловушке — но здесь, на свободе, эти дни были целую жизнь назад.
Демоны становились все тише и тише с каждым днем, проведенными с моей Женевьевой.
Я обрел счастье, которого даже не ожидал.
— Я не знаю, заслуживаю ли я такой жизни.
Кейн положил руку мне на плечо. — Ты заслуживаешь ее, брат. И даже больше.
Там, на хребте, я позволил словам брата впитаться в меня. Это были те же самые слова, которые Женевьева говорила мне снова и снова, когда ловила далекий взгляд в моих глазах.
Может быть, я действительно заслужил это счастье.
Может быть, они оба были правы.
Одно я знал точно: я никогда не буду воспринимать эту жизнь как должное. И я никогда не откажусь от нее.