Мы спустились вниз, и вышли на задний двор, который был одновременно и стоянкой самолётов. Отсюда, самолёты выкатывали к взлётно-посадочной полосе. Бетонная площадка, заставленная спортивными воздушными судами прежних лет. Вернее, в этом времени они ещё были в норме — свежевыкрашенны в зелёные и красно-белые цвета, чёрные следы копоти на капотах силовой установки. Поршневые «прадедушки» Российской авиации!

Одно из мест здесь и занимал разбитый Як-18. Мы подошли к нему, и голову вновь пронзила невероятная боль. Будто снова пережил аварию. Вспомнилось каждое движение, отклонение органов управления и как вела себя машина.

Вот я пытаюсь выпустить шасси, но давления в воздушной системе не хватает. Стойки не выходят. Начинаю гасить скорость, но ручка управления самолётом не слушается. Начинаю изменять обороты двигателя и тоже ни в какую.

Шасси аварийно выпустил, ручку управления уже перед самым касанием смог отклонить на себя, а затем удар.

— Шасси не выходило, управление не слушалось. Может проблема в тросовой проводке? — спросил я. Курин посмотрел на меня удивленным взглядом. Видимо, не ждал подобного предположения.

— Ещё не разбирались. Комиссия будет решать. Пока от полётов тебя отстранили. Учи мат часть, — сказал Георгий Сергеевич и похлопал меня по плечу.

Из всего этого следует вывод, что не был Серёжка Родин неумелым. Система управления на Як-18 отказала, плюс шасси не вышли сразу. В 17 лет мало кому бы удалось посадить после такого самолёт. И, как это не печально, парень должен был погибнуть, что и произошло. Но непостижимым образом наши с ним временные линии в этот момент пересеклись. Я погиб на войне, а он при заходе на посадку. Так должно было случиться, но получилось то, что получилось. Назовём это — гибрид сознаний.

— Что ты сейчас сказал про временные линии, Серёжка? — спросила Аня, когда мы подошли к подъезду её дома.

Наследие эпохи Сталина — трехэтажный дом, потолки в квартирах высоченные, кубатура большая, а балконы маленькие. На первом этаже в таких домах помещения для магазинов или кафе.

— Я вслух сейчас всё говорил?

— Ну, так. Бормотал что-то под нос. Я только про временные линии разобрала. Сегодня гуляем вечером?

— С тобой? — спросил я. Ты по гороскопу олень, Родин? А с кем ещё тебе может девчонка предложить гулять! — Да, давай. Зайти за тобой?

Анечка засмеялась и кивнула головой. Отдав ей портфель, я зашагал к своему дому, ощущая на себе женский взгляд.

В размышлениях о будущем, дошёл до своей хрущёвки.

Опускаем все голливудские и мосфильмовские фантастические сюжеты и делаем вывод, что я попал в тело семнадцатилетнего парня в 1976 году. Мир не альтернативный и не какая-то часть безумной марвеловской мультивселенной.

Диспозиция у меня следующая. Выпускной класс, скоро экзамены и мои документы поданы в лётное училище. Это все хорошие новости.

Из плохого — я дрыщ. Это надо исправлять. Несмотря на то, что при виде Анечки, мой разум начинает затуманиваться, благодаря скрытым низменным инстинктам моего предшественника, все внимание нужно уделить экзаменам и своему развитию. Ещ"e бы денег, где достать. Вряд ли у моих стариков солидный бюджет. Короче, работаем!

— Родин, стой! Дело есть, — крикнул мне Костя Бардин, движущийся в сопровождении двух своих подельников.

Напыщенный вид, разминание кулаков и засученные рукава — все внешние признаки готовности ко второму раунду со стороны этого трио.

— Не вздумай бежать! — крикнул мордоворот, которому я выкрутил сегодня пальцы. Дима Бодров зовут этого атлета.

— А то мы зн... знаем тебя, — впервые услышал я Саву Бочкина — третьего члена группы, который слегка заикался.

Я положил дипломат и пиджак на скамейку перед подъездом и расстегнул рукава. Всем своим видом показывал, что готов принять вызов и не отступить. Пока непонятно, в чем суть претензий со стороны Кости, но утренний удар по самолюбию он не мог оставить без ответа.

Трем богатырям оставалось до меня несколько шагов. Тактику я уже продумал наперед. Как буду вырубать одного, ударом в «солнышко». Уход в сторону от второго с аперкотом через руку. С третьим проще. Он уже будет думать. Главное, чтобы в моём хилом тельце хватило сил для пары этих ударов.

Бардин замедлился и остановился передо мной, затормозив руками своих товарищей.

— А ты не слишком осме...осмелел, Ро...Родин? — спросил Сава.

Полез вперёд главаря — по шее на! Костя не постеснялся отвесить ему небольшого «леща» при мне. У них в тройке тон задаёт именно Бардин. Нельзя вперёд него!