Лавр был тронут и не скрывал, что ему приятно внимание сослуживцев.

– Раздевайтесь и за стол! – пригласил он новых гостей.

– Только мы на чуть-чуть, – предупредил Виктор Семёнович, снимая шинель. Посидев минут двадцать, он распрощался и, взяв слово, что Лавр после праздников обязательно заглянет в отдел, уехал.

– Вот видишь, Лавр Павлович, а ты переживал, что забудут! – усмехнулся Пришельцев, накалывая на вилку солёный огурчик. – Помнит тебя народ и ещё не скоро забудет. Ты же меня не забываешь!

В начале пятого гости стали расходиться. Женщины убрали посуду со стола, единогласно решив вымыть её утром. Людмила приготовила гостям постель, и все легли спать. Уже засыпая, Лавр спросил:

– А как ты ухитрилась втайне от меня пригласить Викентия?

– Есть такая штука, телефон называется, – ответила она, взбивая подушку.

– А если бы трубку взял я?

– Я использовала резервный канал связи.

Лавр приподнялся на локте и удивлённо посмотрел на жену. Людмила взъерошила ему волосы:

– Я дала им номер Александра Сидоровича и предупредила их, что это мой новогодний подарок, – она поцеловала его в макушку и, отвернувшись, натянула на себя одеяло.

***

Через пять дней они проводили Виктора с семьей. Лавр успел сводить Катеньку на новогодний утренник, который организовывали для детей в управлении. Внучка с восхищением рассматривала большой бумажный пакет с подарком, на котором был нарисован Дед Мороз в милицейской фуражке с полосатым жезлом и надписью «С Новым 1941 годом!», напечатанной большими разноцветными буквами.

Но самое большое впечатление на неё произвёл кукольный театр! Когда опустился занавес, Катя никак не могла поверить, что волшебство закончилось, и не хотела уходить из зала. Лавр, обзвонив всех знакомых, достал билеты на следующий день и вновь повёл внучку на тот же самый спектакль.

Незаметно подошло Рождество. Несмотря на то что Людмила была членом партии, она всегда старалась его отметить и, вспоминая близких ей людей, накрывала стол. Это праздник напоминал ей детство. В Сочельник она испекла пирог и приготовила по старинному семейному рецепту, который помнила ещё с юности, щуку. Свернула её кольцом и красиво уложила на блюдо, к которому мужа не подпускала до появления первой звезды.

Они сели ужинать и Лавр открыл бутылку кагора.

– Будем пить и Бога славить, – сказал он, протягивая рюмку, и в это время зазвонил телефон.

– Вечер добрый, Палыч! Как отдыхается? – Федотов устало рассмеялся: – Как подумаю о тебе, аж завидки иногда берут.

– Как сказать, Никифор Максимович, отдыхать не работать. Если честно, то, конечно, скучаю. Но связей не теряю.

– Да я знаю! На неделе по три раза на службе появляешься. Виктор рассказывал, что с твоей подачи группу малолеток взяли. За что тебе большое спасибо!

– За что? – искренне удивился Лавр.

– За то, что службу не забываешь и молодым помогаешь! – серьёзно сказал Федотов. – Скажи, завтра к трём сможешь подойти? Разговор есть.

– Конечно смогу, – бодро ответил он. – В 15.00 я у вас.

– Вот и славно! Тогда до завтра, – с удовлетворением произнёс начальник ОУР и положил трубку.

– Федотов звонил, – обернулся он к Людмиле, – просил завтра к трём зайти.

– А, старый боевой конь уже забил копытом? – усмехнулась она. – Может, ты обходной у кого-то подписать забыл?

– Нет, – уверенно парировал он: – Без обходного радиоприемник не подарили бы!

На следующий день без четверти три Лавр уже был в управлении: он вышел пораньше и с удовольствием прошёлся по заснеженному городу, разглядывая витрины, в которых ещё висели новогодние украшения. Поздоровавшись со знакомыми, без двух минут три он постучал в дверь.

– Заходи, Лавр Павлович, – Федотов вышел из-за стола и протянул руку: – Присаживайся, закуривай, разговор долгий и серьезный.

Когда они выкурили по папиросе, Никифор Максимович, налив чаю, сказал:

– Руководство обеспокоено сложившейся политической ситуацией. Гитлер оккупировал всю Западную Европу и на этом не остановится. Мы находимся на грани войны с немцами.

– А как же Пакт о ненападении? – обескураженно спросил Лавр.

– Плевать он хотел на этот пакт, – просто ответил Федотов. – Захотел оккупировать Польшу, переодел уголовников в польскую форму, расстрелял радиостанцию в Гляйвице, заявил во всеуслышание, что поляки напали первыми, и за месяц установил свою диктатуру. Он накопил огромный военный потенциал, а мы у него как кость в горле. В Москве это прекрасно понимают. Если ты помнишь, ещё в июне по команде сверху началась подготовка милиционеров на полевых сборах, оперсостав мы не привлекали, и ты этого не знал, а в конце октября в составе НКВД было образовано Главное управление местной противовоздушной обороны.41 Как ты думаешь, это всё просто так?