– Ничего страшного, – пробурчал Нечитайло, – мне часто приходится сталкиваться с невежеством. Но дело даже не в этом. Меня беспокоит несколько другая сторона вопроса. Смею вас уверить, что подобная вещь никогда не окажется в плохих руках. Следовательно, напрашивается вопрос, как она к вам попала?

Кузнецов-старший все ему подробно рассказал.

– Уважаемый профессор, – подытожил он свой рассказ, – давайте будем откровенны. Хотелось бы знать, что собой представляют эти вещицы, и что в них написано. Если вы поможете нам в этом, мы будем очень благодарны и готовы оплатить ваш труд.

Но профессор его не слушал. Он вскочил из-за стола и забегал по комнате взад-вперед, что-то нашептывая себе под нос. Он был очень взволнован. Удивительно, как ему удавалось не свалить на пол ничего из множества предметов, заполнявших комнату: баночек, скляночек, книг, бумаг и других необъяснимых предметов. У Александра Петровича это вызвало улыбку.

– Вы согласны, нам помочь? – переспросил он.

– Безусловно, безусловно, и еще раз, безусловно, – ответил Нечитайло.

Его черные лакированные башмаки извергали громкую канонаду от беспрерывной и хаотичной ходьбы.

– Ну что ж, – поднялся со стула Александр Петрович, – я доверяю вам это письмо, и жду вашего звонка.

– Непременно, непременно, – бубнил себе под нос профессор и указал ему на дверь. – Ни о чем не беспокойтесь.… Пока не беспокойтесь…

Когда Александр Петрович вышел на улицу, ему показалось, что его как будто обокрали.

Он зашел к соседям, Милевским, чтобы забрать Илью.

– Надеюсь, ты ничего не разболтал своей подруге? – Александр Петрович подозрительно посмотрел на сына.

Илья ничего не рассказал Насте. Он только сообщил ей, что у него есть тайна, разгадка которой скоро отыщется. Настя не любила тайн и не стала приставать к нему с вопросами, чем невероятно удивила Илью. Он по-доброму позавидовал ее железной воле.

День закончился. Лежа в кровати, Илья подумал о завтрашнем дне. Но он и представить не мог, в какую историю ему предстояло попасть.

На следующий день еще до полудня профессор Нечитайло позвонил по телефону Кузнецову-старшему и приглушенным голосом сообщил:

– Я буду у вас через несколько минут.

Александр Петрович с удивлением посмотрел сначала на трубку, из которой доносились прерывистые гудки, а потом на сына.

– Он как ребенок, ему бы только в шпионов играть.

На улице опять шел дождь, небо затянуло свинцовыми тучами и стало не по-летнему прохладно.

– С погодой что-то не ладное, – сказал Александр Петрович, выглядывая в окно, – не припомню, чтобы в августе дождь лил два дня подряд.

Он разжег камин. Илья придвинул стул и устроился рядом с отцом. В тишине слышалось только потрескивание дров и монотонная дробь дождя. Кузнецовы притаились в ожидании профессора.

Наконец, во дворе раздался скрип калитки и через минуту показался профессор, весь промокший, бледный и растерянный.

– Не пугайте нас, профессор, – сказал Александр Петрович, – у вас такой вид будто началось землетрясение.

– Вы и представить себе не можете, что произошло, – шепотом произнес профессор, поглядывая по сторонам.

Он заметил на столе чашку с чаем и принялся жадно из нее отхлебывать, благо, что чай был почти холодный.

– Профессор, – достаточно зло произнес Александр Петрович, – не могли бы вы рассказать все по порядку и спокойно.

– Какое тут спокойствие, – он отставил чашку и сел в кресло. – Ладно, все по порядку…

Казалось, что даже дождь и поленья прислушались к разговору. Нечитайло положил обе руки на стол.

– Все очень странно, но вполне объяснимо. Мне пока не удалось полностью расшифровать послания. Но кое-что стало понятно. Завеса, надо сказать, приподнята. В посланиях говорится об опасности, угрожающей вашему сыну и еще некоей девочке. И опасность идет из страны, которой нет ни на одной географической карте. Это волшебная страна, но там все вполне реально.

– Что за чушь вы несете, профессор? – Александр Петрович рассмеялся. – Вас рекомендовали мне как серьезного специалиста в своей области. Но, видимо, зря мы к вам обратились. Вы что, сумасшедший?

– Представьте себе, нет, – профессор даже не обиделся и голос его не изменился. – Я понимаю ваше недоумение, но таковы факты. К тому же это вполне сообразуется с теми данными, которыми я обладаю. У меня большой жизненный опыт, и поверьте мне, я не стал бы молоть чепуху, тем более, если это касается детей.