Взгляд Кимми на мгновение потух, губы сжались. Девушка начала чаще дышать и переминаться с ноги на ногу под столом.

«Она не умеет скрывать эмоции», — подумала Клара, тут же покончив со вступлением.

— Однако… иногда мы нарушаем правила.

Кимми слушала ее едва дыша.

— Я нашла два протокола твоих показаний, которые ты дала бригаде по защите несовершеннолетних. Также я отыскала показания Элизы Фавар, там есть несколько протоколов, сама увидишь. Выйдя из тюрьмы, она добилась опеки над сыном, который оставался с бабушкой все время заключения. Она переехала в Морван, где встретила своего будущего мужа — специального педагога. Он работал и до сих пор работает в организациях для детей с особенностями — в одной из таких учится Илиан. Они поженились, Элиза взяла его фамилию. У них родилась дочь, которой уже пять лет. Элиза вышла на работу на полставки в клинику.

На лице Кимми промелькнула улыбка облегчения от таких новостей.

— Я также приложила несколько промежуточных протоколов с конспектами, которые сама составила в то время. Там в общих чертах описывается расследование. И… у меня есть еще кое-что для тебя.

Кимми придвинулась ближе, внимая каждому слову. Клара выждала паузу и продолжила:

— Мне удалось найти Сэмми. Это было непросто, поскольку он изо всех сил старается исчезнуть. Уже несколько месяцев он ни с кем не общается, кроме психиатра, который несколько раз приходил к нему домой. Не уверена, что дела у него идут хорошо. Думаю, Сэмми нужна помощь.

Кимми схватила бумаги и спрятала их в сумку. Несколько секунд ее взгляд рассеянно гулял по залу перед тем, как снова сфокусироваться на Кларе.

Едва уловимым шепотом она поблагодарила следовательницу.

А затем встала и вышла.

* * *

Кимми злилась не всегда. Гнев появился в тот день, когда девушка захотела все разузнать. Когда она начала копаться. В тот день она нашла статьи из авторитетных ежедневных газет, которые писали о деле Элизы Фавар. В тот день девушка узнала из протоколов заседаний, составленных именитой судебной репортершей, что за весь процесс мать Кимми ни разу не взглянула на Элизу. Согласно показаниям многих свидетелей, все те дни Элиза безуспешно пыталась поймать взгляд бывшей подруги. Мелани не смотрела на Элизу, даже когда та разбитым голосом просила у нее прощения.

Прочитав об этой детали несколько месяцев назад, Кимми снова разозлилась. До того момента гнев спал глубоко внутри, возможно принимая другие формы, скрытые, потаенные.

В тот вечер Кимми прочла документы из папки, которую ей доверила Клара Руссель.

Она увидела показания девочки, манеру, с которой та дважды излагала события восьми дней, проведенных у Элизы. Кимми вздохнула с облегчением: в протоколах было все. Ее сомнения, паузы. Ее явная привязанность к той женщине. Кимми описывала тот период своей жизни как спокойное, бесконфликтное время. Затем девочка рассказывала о последнем вечере, который Элиза также упоминала на первом допросе — когда малышка поняла, что что-то не так.

Внутри одного из конвертов лежала фотография фрески, которую Кимми нарисовала вместе с Илианом. На девушку нахлынули совсем другие эмоции, и гнев отступил на мгновение.

В протоколе с конспектами, составленными Кларой, было указано, что на следующий день после возвращения Кимми ее родители потребовали от президента «Детства в опасности» вернуть пятьсот тысяч евро, переведенных на счет ассоциации. Ведь ролика с пожертвованием в Сети так и не появилось — не оставалось никаких причин оставлять им деньги.

Кимми закрыла папку.

Гнев вернулся и накрыл ее волной.

* * *

Каждое утро, как только звонил будильник, Мелани уходила в ванную, чтобы освежиться. Она проводила ватным диском с цветочной водой по лицу, причесывалась, наносила крем от кругов под глазами, немного румян на щеки и возвращалась в постель. И только оказавшись снова в кровати, Мелани запускала прямой эфир своей повседневной жизни.

Тогда ее день начинался на «Бест-шеринге»: будильник снова звонил, Мелани потягивалась в лучах солнца, садилась и приветствовала подписчиков.

Благодаря крошечному пульту, который с легкостью помещался в ладони, она управляла всем оборудованием: включала и выключала микрофоны на расстоянии, переключалась с одной камеры на другую для смены угла обзора. В доме и саду было установлено около двадцати камер, каждая из которых следила за движением в периметре четырех-пяти метров. Удивительно, как далеко продвинулась техника. Пульт Мелани работал по принципу микшера, которыми раньше пользовались звукорежиссеры на телевидении. Ей больше не приходилось носить на себе микрофон: они были на каждом углу, достаточно мощные, чтобы улавливать шепоте нескольких метров. Последняя на рынке функция «Влог» позволяла в любой момент обратиться к публике: достаточно посмотреть в объектив камеры, чтобы именно ее картинка транслировалась в первую очередь. Слова Мелани также показывались в специальной бегущей строке благодаря функции распознавания речи: так подписчики узнают о происходящем в любой ситуации, даже если они не могут включить звук.

Это было чудесно.

Теперь Мелани жила в своем собственном «Лофте», откуда все конкуренты уже выехали, — вот о чем она думала прошлым вечером перед сном. Мелани сама управляла этим «Лофтом», была и продюсером, и режиссером, и главной актрисой. Конечно, основная политика канала была заточена под советы домохозяйкам, однако Мелани не брезговала психологией. Ее душевные переживания, размышления и философские афоризмы пользовались спросом у подписчиков, и Мелани много над собой работала, чтобы развивать эту сторону канала.