Шрифт:
Немирова дважды повторяет надежду, но ее перевод не достигает желаемой цели, поскольку выбранный ею вариант для слова vain (тщетно)содержит в себе корень слова надежда. Она говорит, что «предсказания ненадежны», создавая в результате неудачную тавтологию, которая сводит на нет эффект хорошо сформулированного продолжения фразы.
— Я не стану пророчествовать, предсказания ныне ненадежны, ибо с одной стороны у нас тьма, а с другой — только надежда. Но если надежда не подведет <...> (Н ХК.441).
У Немировой конструкция «если… то» употребляется вполне изящно, чего нельзя сказать об остальных переводчиках.
В версии ВАМ надеждаприсутствует, но из-за способа, при помощи которого она выстраивает конструкцию «если… то», все же создается оттенок восприятия, аналогичный переводу М&К.
— <...> с одной стороны на нас надвигается Тьма, а с другой — мы вооружены только надеждой. Но если надежде суждено сбыться <...>(ВАМ СК. 430).
Ее перевод конструкции «если… то», точно так же как и у М&К, базируется на вариации слова судьба — суждено.
Волковский следует за ВАМ. Его версия начинается относительно неплохо, но по существу использует тот же самый вариант конструкции «если… то», что ВАМ и М&К. Он говорит: «если нашим надеждам суждено оправдаться» (В ДК.519).
К&К лучше всех переводят конструкцию «если… то», но к сожалению, допускают философскую неточность, добавляя к надеждеопределение единственная.
— <...> по одну сторону — тьма, по другую — единственная надежда. Но если надежда наша оправдается <...> (К&К СК.552).
Их сужение смысла с лишь надеждыдо единственной надеждыподдерживается сюжетной линией. Уничтожение Кольца — единственная надежда на успех. Однако внесенное изменение конкретизирует надежду, выкрадывая из высказывания Галадриэли универсальность, снижая его уровень с философского утверждения до простой констатации факта. У остальных переводчиков, сохранивших надежду, не возникло проблем с формулировкой этой части конструкции.
В отличие от многих других переводчиков, вместо стандартного словарного перевода [95] словосочетания on the one hand… on the other handГ&Г используют чрезвычайно изящную, хотя и несколько многословную формулировку, которая вызывает в памяти образ весов правосудия, определяющих торжество добра или зла.
— Я не предсказываю, — молвила она, — ибо напрасны предсказания в наши дни, когда на одной чаше весов лежит Тьма, а на другой — лишь надежда. Но если наша надежда не обманчива, я скажу тебе, Гимли, сын Глойна: золото будет само течь тебе в руки, но над сердцем твоим власти не будет иметь никогда (Г&Г БК.444).
95
Гальперин, с.627.
Ранее в повествовании надежда тоже появляется, хотя на первый взгляд лишь мельком, в разговоре между Гэндальфом и Бильбо об отказе от Кольца. Там Гэндальф говорит: «Выполняй свой план — весь план целиком — и, я надеюсь, все обернется к лучшему и для тебя, и для всех нас» (F.49).
Гэндальф, подобно Галадриэли, не может предсказывать результат их действий. Он может лишь надеяться, что они совершают правильный выбор.
Только К&К, Александрова и Волковский использовали слово надеждав этом диалоге Гэндальфа с Бильбо. Исчезнувшая из ответа Гэндальфа надежда ослабляет толкиновскую многослойную структуру данного понятия и изменяет философскую перспективу повествования. Из-за того, что слово надеждаздесь опущено, роль ее снижена, а Гэндальф кажется более уверенным в себе, чем это есть на самом деле.
У Грузберга Гэндальф вполне уверен в результате. Он говорит: «это будетк лучшему для тебя и для всех нас». В книжной версии сделаны небольшие стилистические изменения, но они по-прежнему столь же «безнадежны» (Гр ТК.46). Александрова проясняет этот абзац и возвращает надеждуна ее законное место. Ее Гэндальф говорит: «и, надеюсь, все закончится хорошо и для тебя, и для всех нас». Гэндальф у Немировой высказывается примерно так же: «и все обернется к лучшему и для тебя, и для всех нас» (Н ХК.35).
У М&К Гэндальф одновременно и уверен, и не уверен в себе. Он говорит: «тебе же будет лучше, а может, и не только тебе» (М&К Х 1982.14; Х 1988.57). Это подразумевает, что Гэндальф в силах точно предсказать будущее Бильбо, но он не способен столь же ясно видеть и будущее остальных. Результат — в переводе возникает логическая нестыковка, которой, конечно же, нет у Толкина. Кроме того, в варианте М&К есть еще одно тонкое отличие. Оно касается вопроса, на кого повлияет решение Бильбо. Формулировка М&К «а может, и не только тебе» может подразумевать одного человека (или хоббита), а может, десять или тысячу. Она не настолько всеобъемлющая, как определение Толкина: кого затронут возможные перемены? — «всех нас». Толкиновская формулировка связывает не только судьбу Гэндальфа с действием, которое может предпринять или не предпринять Бильбо. До некоторой степени, с этим связана и судьба читателя, потому что подсознательно читатель стремится ощутить свою сопричастность любой группе, определяемой словом мы.