— Тебе там разве никакую электронную таблицу не надо форматировать? Или проверять какие-нибудь счета? — фыркаю я.

— Я просто пытаюсь быть дружелюбным, — пыхтит он, и мне не нужно поднимать голову, чтобы знать — он все еще на том же месте. Болтается без дела. Как будто у него нет работы. Он похож на муху, которая жужжит, даже когда банка с вареньем закрыта.

Я кидаю на него раздраженный взгляд.

— А что насчет того, чтобы ты не пытался? Извини, но мне тут не платят за дружелюбие, — сказав это, я возвращаюсь к работе, наполненная вдохновением для нового злодея-подонка шестнадцатого уровня. У него гигантская голова, крошечный член и гной, вытекающий из глазных яблок. Мне следует назвать его Ник. Я едва могу сдерживать улыбку и смешок. О, я знаю, как развлечь себя.

Ник наконец-то отстал. Возвращаясь к своему столу, он едва волочит ноги, и я слышу, как он бормочет:

— Если бы за это платили, то ты давно уже была бы уволена.

Была ли я груба? Конечно. Но только потому, что этот тупица не понимает намеков. Или, скорее, он живет в мире, где можно переспать с коллегой, рассказать об этом всем, а затем через неделю привести на работу свою девушку, с которой встречаешься уже два года, и о которой никто не знал. Да он самый худший засранец. А я идиотка, которая повелась на его причудливую улыбку, остроумие и чертовски убийственную коллекцию пейнтбольных ретро-автоматов.

Никогда снова.

Мне хорошо одной с моим холодным сердцем.

Мэтт

— Чувак, ты нищий. — Мой брат хлопает папкой с бухгалтерией по столу, разбрасывая несколько листов по полированной поверхности из красного дерева. Чувства обострены, но мой взгляд остается прикованным к книге в чёрном переплёте, в которой записаны все мои расходы. Я вдохнул спертый воздух, постоянно охлаждаемый кондиционером, чтобы в здании поддерживалась температура в двадцать градусов. Комфортно. Вот только прохлада натягивает мои нервы еще больше. Я бы предпочел сейчас быть покрытым потом от напряженных мышц. Готовым для боя. Готовым биться за то, что принадлежит мне.

Вот только этот оппонент мне не под силу. Это простая математика. Черный и красный.

— Я знаю, сейчас непростое время, но…

— Нет, Мэтт. Ты нищий-нищий. Совсем нищий, я не понимаю, о чем ты вообще думал. Тебе стоило взять займ еще вчера — нищий. В следующем месяце не будет зарплаты — нищий.

— Я понял. Господи. Черт. — Выдыхая воздух из глубины живота, я запускаю пальцы в отросшие волосы, заправляю их за уши и глажу щетину, которая покрывает лицо.

Дэнни поднимает одну бровь.

— И что ты собираешься делать?

С моих губ срывается невеселый смешок, и я встречаю пристальный взгляд Дэнни.

— Ты здесь бухгалтер. Разве не ты должен ответить мне на этот вопрос? — Мои губы изгибаются в улыбке, хотя в этот момент совсем не весело.

Беспокойство Дэнни только растет.

— Мэтт…

— Я знаю. Черт. — Я сжимаю подлокотники кресла. Мне действительно следует посмотреть в глаза реальности, которую я избегал месяцами. Не важно, как сильно стараюсь, я не могу заставить себя принять правду. Не могу даже произнести это вслух. Дэнни делает это за меня.

— Ты ведь не собираешься закрыть спортзал?

Я качаю головой, потому что этого не случится. Я не сдамся без боя.

— Нет. Я не сделаю этого. Я что-нибудь придумаю.

— Ты мог бы попросить помощи у папы.

— Ну уж нет.

Я снова качаю головой. Несмотря на то, что у нас один отец, мой младший брат никогда не поймет отношений между мной и нашим дорогим папочкой. Ни за что я не попрошу помощи у этого мужчины.

— Что ж, я не предлагал бы этого, если бы дела не были так плохи. Но мы уже оценили состояние твоих финансов. — Напряженная линия его губ растягивается в улыбке, и мне приходится рассмеяться, потому что, черт возьми, что еще я могу сделать?

— Я снова могу драться.

— Нет, — он тут же качает головой, — ты не будешь этого делать. Не после того, что случилось в последний раз.

Я прекрасно знаю, что он прав, но все же.

— Мне просто нужно продержаться до следующего месяца. Один мой парень, Хавьер, он просто зверь. Тебе нужно увидеть его, Дэнни. Бой с ним… Вот оно. После него он сразу же попадет в топ. Я гарантирую это.

Многократные удары в голову вынудили меня отойти от дел два года назад, но я смирился с этим. После шестимесячного периода сбережений, планирования, инвестирования и работы не только над своими мышцами, я открыл тренажерный зал «Саут Сайд». Спортзал — это мой ребенок, и сосредоточенность на тренировках других людей зажгла страсть, о существовании которой я и не подозревал. Хавьеру восемнадцать лет, он из плохого района, но с правильным наставником и тренировками он, я верю в это, сможет продвинуться даже дальше, чем я.

— Я горжусь тобой, — сказал Дэнни и кивнул. — Может, позвонить дяде Джимми?

Я рычу, отвергая это предложение.

— Он почти так же плох, как и папа.

— Почти. Я понимаю, почему ты так думаешь, но у него есть и легальный бизнес.

Джимми замешан в нескольких сомнительных предприятиях. В основном это связано с азартными играми, или, по крайней мере, мы так думаем, но никто не осмеливается спросить. Но, как и любой хороший игрок из южного Чикаго, он работает на два фронта.