А по дороге из дома Венька всё тормошил и теребил папу, выспрашивал всякие детали и подробности.

– А про русалку на ветвях – это правда?

– Какую русалку? – сделал круглые глаза папа.

– Я в тот раз не спал, - смущённо признался Венька, - вечером… всё слышал. Сима… Фима… русалка… молодильные яблочки…

– А-а-а! – заливисто рассмеялся папа, - Так тебе, наверное, спросонья послышалось! Не русалка, а рыбалка! И не на ветвях, а на речке, текущей в полях! И не молодильные яблочки, а в холодильнике тапочки!

– Тапочки?!

– Тьфу ты, перепутал! Не тапочки, а тряпочки. В смысле, лампочки!

– Ну да, ну да, - согласился Венька, хоть и не понял ничего, и запутался ещё больше, - А как же…

Но тут под потолком вокзала загнусавил, завыл репродуктор:

– Вним-м-мание! Вним-м-мание! Начинается посадка! Поезд м-м-м-мадцать м-м-м-мосемь! Отправление с м-м-м-мо-мого пути!

– Какой поезд? – засуетились, заволновались вокруг люди, - вы не слышали? С какого пути?

– Повторяю! – ответил им сверху тот же голос, - Поезд ном-м-мер м-м-м-мадцать м-м-м-мосемь отправится с м-м-м-мо-мого пути!

– Ну что тут непонятного? – удивился папа, - Наш поезд. И путь наш. Вот же он.

Поезд был действительно тот самый, какой требовался. Он стоял, распахнув призывно двери, и пыхтел от нетерпения трубой.

Папа лихо закинул внутрь Венькин чемодан. Мама на прощание всплакнула. Вениамин Иванович тоже хлюпнул пару раз для приличия.

– Ты уж там это…, - напутствовала мама, размазывая по щекам тушь, - Того…

– И вообще…, - папа ободряюще хлопнул Веньку по спине, по плечу и вдобавок потрепал по макушке, - Как говорится… смотри там… в общем, ты понял.

Венька не понял совершенно ничего. Но переспросить не успел. Потому что проводница в красной шапочке велела всем провожающим иметь совесть и заканчивать со своим провожанием и обниманием. И плакать нечего – потому что ведь не на войну…

Тут двери вагона задрожали и захлопнулись со страшным грохотом. Мама с папой остались приплясывать и махать руками на перроне. А Венька медленно поехал, прижав нос к стеклу.

– Тра-та-та… тра-та-та…, - запели, застучали колёса. Сначала медленно и как бы нехотя. Потом всё быстрее, быстрее, быстрее.

Тра-та-та-та-та-та-та-та-та…

Заколыхались мерно вагоны. Зазвенела ложка в оставленном на столе стакане – как положено, в подстаканнике.

– Ох-хо-хо, - заохала на нижней полке старушка с носом-пуговкой и в круглых очках, - Грехи наши тяжкие. Поехали, помолясь.

Она, и правда, перекрестилась, пригладила ладошкой растрепавшиеся волосы и вдруг обратилась к Веньке:

– Я тут из дома огурчиков свежих взяла. И картошки наварила полкастрюли. Ты, сразу видно, поесть любишь. Может, поможешь, а?

Глава 7. Дальний путь и близкие попутчики.

Прав был папа. Люди вокруг Веньки оказались сплошь добрые, отзывчивые и приветливые – все как один. Они помогали ему застелить постель. Показывали, где тут в поезде туалет и как помыть руки. Водили гулять по длинным, устланным коврами, коридорам. Угощали и подкармливали варёными яйцами, холодными котлетами, курицей, помидорами, пряниками, бутербродами с колбасой и ранней импортной черешней.

В конце концов Венька до того объелся, что его раздуло и разморило совсем, и он полез к себе наверх спать. Залез, конечно, не с первого раза. Поначалу всё зад перевешивал, и Венька скатывался обратно вниз. Но на то вокруг и добрые люди, чтоб помогать.

– Э-э-эх!!! – сказали добрые люди, подхватили, подбросили, закинули Веньку на полку и укрыли его сверху одеялом.

И Венька уснул.

Хорошо спать в поезде – укачивает, потрясывает и убаюкивает, как в колыбели.

– Си-ма-си-ма-си-ма…, - стучат, выстукивают по рельсам колёса.

– Фи-ма-фи-ма-фи-ма…, - позвякивает, погромыхивает и подпевает вагон.

– Си-ма-фи-ма-си-ма-фи-ма…, - журчит, струится тихий разговор.

Пассажиры общаются, делятся впечатлениями и расспрашивают друг друга о разных делах и о жизни.

– Сирота, - сквозь сон долетает до Веньки голос бабушки с носом-пуговкой, - Точно, сирота!

– С чего это вы взяли? Сироты такими толстыми не бывают.

– С голоду! С голоду опух! Видали, как на еду набросился? Ох, грехи наши тяжкие…

– Да его, вроде, родители провожали.

– А может, это и не родители вовсе!

– А кто ж тогда?

– Ну, не знаю… Злодеи какие-нибудь. Разбойники. Нормальные родители родного мальца одного в такую даль не отпустят…

– А на вид нормальные люди… и парень ничего себе, хоть и толстый…