Молодой человек молчал, опустив глаза, но рукоять меча не отпускал.

– Итак, господин Мелинор, позвольте резюмировать ваши показания, – громко объявил Мастон Лург, чувствуя прилив сил при мысли что обед близко. – Вы утверждаете, что ваш сын, господин Радвиг солгал королевскому суду, когда заявил что кинжал, который был использован как орудие убийства, был у него украден, правильно?

Торговец замешкался с ответом. Судья с холодной усмешкой наблюдал за его терзаниями. Конечно, купцу не хотелось чтобы его отпрыска окрутила хитроумная алчная особа, возможно уже отправившая на тот свет двух своих состоятельных мужей. Но с другой стороны он наверно вдруг понял, что его заявление может иметь плохие последствия и для этого самого отпрыска. Интересно, что там говорит Третий кодекс о лжесвидетельстве на королевском суде, да, господин Мелинор?

– Я …, – заговорил наконец пожилой торговец, но затем трескуче, надрывно закашлялся. Почти минуту он пытался прочистить горло. Мастон Лург терпеливо ждал, когда он закончит. Мелинор выплюнул изо рта какую-то гадость и, расправив плечи, решительно сказал: – Да, я утверждаю это.

– Также вы утверждаете, что ваш сын передал вышеозначенный клинок присутствующей здесь госпоже Кории, правильно?

– Да. Так всё и было, – уже совершенно спокойно ответил Мелинор.

– Вы видели или слышали это лично?

– Да!

– Очень хорошо, – удовлетворенно произнес Мастон Лург. – Суд принял ваше заявление к рассмотрению, господин Мелинор. Если вам больше нечего сообщить по данному делу, вы можете быть свободны. И соблаговолите забрать вашего сына. Возможно вам следует в следующий раз вместо мечей и кинжалов подарить ему пару хороших книжек.

Кое-кто из окружающих площадку людей улыбнулся. Мелинор, ничего не ответив, подошел к сыну, взял его за локоть и направился прочь. Радвиг вырвал свою руку, но тем не менее покорно поплелся на отцом.

Проводив их взглядом, Мастон Лург сказал:

– Суд вызывает госпожу Корию Панвиг.

Наступила практически полная тишина. Люди жадно глядели на молодую женщину. Последняя некоторое время медлила, но затем все же поднялась со своего места и, гордо и неторопливо, проследовала к стулу в центре площадки. Судья увидел что даже Зузон оторвался от своей писанины и с откровенным интересом рассматривает возлюбленную Радвига.

Мастон Лург еще немного потянул театральную паузу и наконец сказал в столь приятной его сердцу тишине:

– Госпожа Кория, суд желает чтобы вы ответили на следующий вопрос. Подтверждаете ли вы, что кинжал, который использовался в качестве орудия убийства, был передан вам на днях господином Радвигом в качестве подарка?

Кория спокойно посмотрела на судью и без колебаний ответила:

– Нет.

Мастон Лург чуть улыбнулся ей, показывая что именно такого ответа он и ждал и, перекрывая вспыхнувшие в толпе разговоры, громко сказал:

– Вы свободны, госпожа Кория.

После чего с облегчением объявил:

– Заседание королевского суда объявляется закрытым.

69.

Элен увидела сидящего прямо на земле, метрах в трех от тропинки, туру, покрытого темно-серой шерстью. На нем были черные, весьма изодранные снизу шорты и два широких ремня, крест-накрест пересекавшие его могучее туловище. Рядом с ним стоял небольшой сундук. Туру, явно находясь в весьма скверном расположении духа, занимался тем, что вертел в широких толстых пальцах какой-то вроде бы круглый металлический блестящий предмет. Он подносил вещицу к своим большим коровьим глазам, пытался что-то разглядеть, потом яростно тряс её, подняв над собой. После чего гулким низким голосом сердито произносил на неизвестном Элен языке слова, которые явно были из разряда бранных.

Туру тыкал в вещицу палочкой, что-то ковырял там, опять тряс, опять сердился и даже стучал громадным кулаком по земле в приступе бессильной злости. Темно-серая шерсть на спине и боках приподнималась и от этого казалось что и без того немаленький туру раздувался еще больше.

Элен сделала несколько шагов по направлению к инопланетянину. Тот сидел к ней почти спиной и, судя по всему, её не замечал. Но сойдя с тропинки на ковер красно-коричневой травы, девочка остановилась. Её одолели сомнения. Что если она опять кому-то чем-то помешает и на неё снова обрушатся с негодованием и злобой? Ей даже захотелось обернуться и взглядом попросить какой-то подсказки у Галкута. Но это, конечно, было неприемлемо. Вместо этого она пристально вгляделась в ауру мохнатого гуманоида. В районе мощного затылка плавала темно-багровая с крупицами грязных вкраплений пелена с очень рваными выбрасывающими длинные нити краями. Это, несомненно, было раздражение и недовольство, но все же в целом аура, по мнению Элен, говорила о спокойном и не жестоком нраве своего владельца. Хотя, конечно, девочка понимала, что ей рано судить об этом, она почти еще ничего не знает о цветовых гаммах и геометрии форм в аурах туру. Но с другой стороны она давно уяснила, что некоторые общие принципы их структур и изменений верны практически для всех живых существ. В частности она знала, что чем меньше разноцветной пестроты и сложных объемных образовании в ауре, тем более спокоен и безмятежен человек. Видимо в идеале она должна приближаться к абсолютной прозрачности и без всяких фигур вообще. Что-то относительно близкое к этому она видела у мистера Таругу, но чтобы полностью прозрачная и без рисунков эмоций такого Элен еще никогда ни у кого не видела. И по большому счету считала, что это вряд ли достижимо и такая аура была разве что у Будды.

Даже спустя семь с лишним лет наблюдений за самыми разными аурами, они всё еще оставались для неё непостижимой тайной. Что это такое? Какова их физическая природа? Почему их не видят остальные? Она не знала ответов на эти вопросы.

Элен улыбнулась про себя. Но еще большей тайной они представлялись для её папы и дедушки. Раньше, пару альфа-лет назад они регулярно устраивали ей «допросы с пристрастием», пытаясь докопаться, что именно она видит и каким образом. Особенно усердствовал дедушка, устраивавший всякие хитроумные эксперименты над способностями своей внучки.