– О, мисс Элен, это восхитительно, – искренне восклицал Талгаро. Он перенял обращение «мисс» у Кита, посчитав что это видимо какой-то официальный титул его новой знакомой. – Ничего подобного я не видел за всю свою жизнь. Они такие маленькие, но такие питательные.

Элен достала из рюкзака металлическую флягу, отвинтила пробку, налила в нее немного жидкости по цвету напоминавшей обычную воду и протянула Лоя:

– На, запей.

Талгаро выпил.

– Какой-то ягодный напиток, – проговорил он.

Девочка улыбнулась.

– А во флягу я наливала обычную воду из ручья, – сказала она.

У Талгаро округлились глаза.

– Невероятно, – пробормотал он, – опять волшебство.

– Ну, немножко.

Когда с приемом пищи было закончено, и Элен и Талгаро сидели, привалившись к теплому металлическому боку огромного пса, блаженно щурясь на приятный мягкий свет Яны, девочка осторожно спросила у Лоя, что он думает об осужденной девушке.

После сытного обеда, с плотно набитым чревом, Талгаро был не прочь и поразглагольствовать. Однако эта тема разговора казалась ему не самой подходящей.

– Она кирмианка, а значит ничего хорошего я сказать о ней не могу.

– Почему? – Удивилась девочка.

– Разве ты не знаешь? Кирмианцы единственные из народа Омо, кто вел настоящие войны с Лоя. Они ненавидят нас, приписывают нам всякие глупости и мерзости, тогда как сами охотятся на нас как на зверей и даже, представь себе, едят нас как животных. В общем, дикари они и есть дикари. И честно говоря, я не очень удивился и опечалился, увидев в клетке одну из них.

– Но ведь это неправильно, Тал. Прости, но даже если все действительно так как ты говоришь, то все равно не следует относиться к этому конкретному человеку негативно только потому что он из народа, с которым вы вели войну, это стереотип и предубеждение. Нужно быть выше этого. Скажи мне, если не секрет, что вам приписывают кирмианцы?

– Да всякие несуразности. Будто мы воруем их младенцев, чтобы приносить их в жертву своим подземным божествам, насылаем на их народ порчу, губим или крадем их урожай, крадем их лошадей, заманиваем их в ловушки, одурманиваем их ядами и зельями и глумимся над ними.

– И все это неправда? – Элен пристально посмотрела на Талгаро.

– Ну в общем да. Хотя конечно, среди моего народа есть некоторые отсталые или даже полудикие трибы, которые порою вредят и своим сородичам и людям. Но в любом случае, даже если какие-то неблаговидные поступки со стороны Лоя и имели место, то совершенно точно это не те ужасы и подлости, которые приписывают нам кирмианцы.

– Хорошо. Ну а теперь представь, что эта женщина, кирмианка, будет презирать и ненавидеть тебя, только зато что ты Лоя, хотя ты и не делал зла ее народу. Ты счел бы это правильным с ее стороны?

– Конечно нет, мисс Элен. Но ты права, я не должен относиться к ней с омерзением, только потому что она кирмианка. Однако, так или иначе, я ей не доверяю и с этим я ничего не могу поделать.

– Ну ладно, отрешимся от ее народной принадлежности. Давай отнесемся к ней просто как к человеку. Скажи, разве горожане поступили с ней справедливо?

– Знаешь, справедливость народа Омо, то есть твоего народа, мне всегда казалось несколько странной, немного не соразмерной что ли. Но с другой стороны кто я такой чтобы судить. Эта женщина убила человека, кормильца рода, и она конечно виновна.

– Вот как. То есть если женщину пытались изнасиловать, а она посмела защищаться, то она виновна?!

– Ну, изнасилование, это как я понимаю крайняя степень межполового влечения, так сказать, последняя стадия подтверждения физической привлекательности одного субъекта другим. Неужели за это убивают?

Элен покосилась на своего собеседника.

– Тал, у тебя есть сестры?

Талгаро улыбнулся и как-то странно поглядел на девочку:

– Целых девять. Но только они же и братья.

– Как это?

"Лоя – гермафродиты", подсказал по радио, якобы дремлющий Кит и добавил насмешничающий аудиосмайлик. Девочка, незаметно, ткнула робота локтем, мол, "мог бы и раньше сообщить".

– Дело в том, что у Лоя нет мужчин и женщин, как у других народов, – тем временем объяснял Талгаро. – Каждый из нас зачинает ребенка в определенное время и при определенных условиях. Ты ничего не знаешь о нас? Там откуда ты родом разве совсем нет лоя?

– Совсем. И ты тоже можешь родить ребенка?

– Могу.

Элен глядела на лоя с удивлением. До этого момента она упорно воспринимала его почему-то исключительно как мужское существо, а теперь оказывается он может быть мамой. Это сбивало её с толку.

– И у тебя есть дети?

– Нет, – ответил Талгаро и девочка чутко уловила промелькнувшее напряжение в его ауре. Но она упрямо хотела довести свою мысль до конца.

– Хорошо, значит ты понимаешь, что значит быть женщиной. Теперь представь, что у вас все-таки есть мужчины и для того чтобы тебе зачать, нужно чтобы лоя-мужчина…, – тут она на миг споткнулась, чуть покраснела, но заставила себя продолжить: – поместил в тебя своё семя. И во время этого процесса лоя-мужчина испытывает огромное, ни с чем несравнимое удовольствие. И вот какой-то плохой лоя-мужчин, желая лишний раз испытать это удовольствие, ловит тебя, связывает и насильно помещает в тебя своё семя. Как бы ты к этому отнесся?