— Вот смотри — говорю ему я: — ты же знаешь, что я умею делать людям больно, верно? Ты смотрел ролик о поединке с Сомчаем… и тот, предыдущий… ведь ты прекрасно понимаешь, что у нас с тобой совершенно разные уровни в искусстве ломать людям ноги, так?

— И что ты… что ты хочешь этим сказать? — выплевывает из себя Нобуо, держась за пострадавший бок: — что я — идиот, да? Что я дебил, который сам лезет на рожон?!

— Ну… и это тоже. Но это не главное. Знаешь, что в этом самое главное? — я лениво поворачиваю голову к нему. Он сидит, насупившись и держа руки на животе. Молчит. Я тоже молчу. Секрет успеха в выстраивании отношений между мужиками — подеритесь. Потом вам легче будет. Хм, возможно мне стоит выпустить учебник по личностному росту и выстраиванию отношений — так и назову «Трахнуть или подраться — как выстраивать отношения с женщинами и мужчинами». И фильм снять. Будет эротический боевик с рейтингом «далеко за восемнадцать плюс».

— Ну… и что же тут главное? — наконец спрашивает Нобуо, не выдержав молчания.

— А главное тут то, что даже зная об этой разнице в нашей подготовке и умениях, даже зная, что я в состоянии тебя узлом тут завязать и переломать пополам — ты все-таки решился на меня напасть. — говорю я: — ты — смелый, Нобуо-кун. И это гораздо важней того, что ты умеешь петь или танцевать. Это то качество, которое я уважаю больше всего.

— Ээ… спасибо… — говорит Нобуо. Молчит. Думает. Держится за печенку. Больно, наверное. Бил не сильно, но печенка это не хухры-мухры, моя вот до сих пор левый хук от Нобу-сенпая помнит и привет передает.

— И это значит, что ты можешь все изменить — если захочешь, конечно. — продолжаю я: — смелость города берет. Встать против соперника, который заведомо сильнее себя — это дорогого стоит. Значит, если ты захочешь — ты сможешь преодолеть свои невротические комплексы и постоянное нытье, сможешь перестать подозревать и оскорблять окружающих, сможешь стать тем, кем ты хочешь. Ведь для этого нужно всего две вещи — смелость и упорство. А у тебя есть и то и другое.

— Ээ… — зависает Нобуо. Нарутотерапия в действии, никогда человек так не чувствителен к разговору по душам, как после хороших люлей. И особенно, если по душам с ним разговаривает тот самый человек, который только что этих самых люлей ему и прописал. Давно заметил, что по типу усвоения информации большинство людей не аудиалы или визуалы, а именно кинестетики — пока люлей не дашь, ни черта не поймут.

— Вот смотри — говорю я: — ты же занимаешься вокалом и своей этой… игре на гитаре уже черт знает сколько лет. И альбомы записал и клипы и вообще работал над собой. И ты совершенно точно знаешь что такое упорство. Ты здесь и это само по себе уже говорит о тебе. О том, что ты в состоянии работать над собой не покладая рук. Только сраные дилетанты считают, что человеку может повезти. На каждое место в вашем бизнесе стоит очередь в сотни тысяч человек, и вы постоянно конкурируете друг с другом в жестокой борьбе. И это значит, что ты уже выстоял в этой борьбе и тебе знаком тяжелый труд и сбитые в кровь пальцы от струн гитары и постоянный недосып, и то чувство, когда ты держишься только на силе воле. Ты — безжалостен к себе и упорен, смел и силен — у тебя есть все качества для того, чтобы стать звездой. Айдолом. Но все это чушь и бред, стразы на трусах. Знаешь, что главное? То, что эти качества дают тебе возможность стать чем-то большим чем просто айдолом или поп-звездой. Эти качества дают тебе возможность стать Человеком.

— Да ну тебя — вяло говорит Нобуо: — ты как мой учитель по музыке говоришь.

— Классный у тебя должно быть был учитель — вздыхаю я, откидывая голову назад и ощущая затылком холодный кафель стены: — мне бы такого.

— Угу. — соглашается со мной Нобуо: — Сатоми-сенсей и правда классная была…

Мы сидим на полу в умывальне и глупо улыбаемся. По крайней мере это я глупо улыбаюсь. Нобуо — улыбается. Просто улыбается. Я смотрю на него и думаю, что некоторым людям удивительно мало нужно для счастья. Тумаков в организме, например, не хватает. Думаю, открыть киоск на вокзале в Сейтеки и продавать волшебные пендели, здесь у многих в организме нехватка, стану миллионером.

— Сидите тут! — врывается в умывальню Эйка: — а Мико там! Кента! Давай за мной, помощь нужна!

— И давно она так? — спрашиваю я. На кровати в комнате Мико лежит такой вот рулет из одеял. Где-то внутри одеяла находится сама Мико, по крайней мере я предполагаю, что это так. В настоящий момент опознать кто именно находится внутри рулета и находится ли вообще — возможно только эмпирическим путем, а также методом исключения.

— Ты дурак? — в лучших традициях рынка на Малой Арнаутской задает мне встречный вопрос Эйка: — я-то откуда знаю? Я к ней в комнату только сейчас зашла.

— Она на имя не отзывается — добавляет Дездемона: — я сперва испугалась, что… ну вы понимаете. А потом рукой вот так залезла… дышит она и ругается. Послала меня … а я вот Эйку за тобой послала.

— Потому что ты виноват — вот ты и исправляй! — говорит Эйка: — сам заварил, сам и расхлебывай!

— Хм. — отвечаю я за неимением лучшего аргумента. Конечно, метод, которым женщины делают всех мужчин вокруг виноватыми, сомнителен и в обычных условиях я бы с Эйкой поспорил, но условия у нас не самый обычные. У нас на руках кризис, а по какому поводу — пока непонятно.

— Мико? — говорит Эйка: — я Кенту привела! Можешь ему все прямо в лицо высказать, вот…

— Даже ударить можешь, я его подержу … — добавляет Дездемона: — потому что он тебе с сотнями женщин изменял! А вчера вообще…

— Так! — говорю я, пресекая разброд и шатания во вверенном мне подразделении: — все! Ну-ка пошли отсюда, мне надо с ней наедине поговорить!

— Но… ты же мальчик, а она девочка и … — начинает было Эйка песенку про белого бычка и про высокие моральные устои ее как сенпая нас всех, но Дездемона молча хватает ее за руку и вытаскивает из комнаты, ворча при этом, что «он там давно уже все видел, пусть ответственность несет».