Я не отвечаю.

— Как тебе это сошло с рук? Разве полиция не была задействована?

— Была. Дело так и не дошло до суда, потому что мой отец оплатил медицинские счета и купил молчание семьи. — О да, деньги творят чудеса для таких людей, как мы. И мои, родители Ксавьера такие же. Офелия и Элиас тоже. Все они считают, что деньги — это единственное, что тебе нужно, когда ты натыкаешься на препятствие. — Неужели Уилл никогда не говорил тебе об этом?

Я сдвигаю голову и смотрю ему в глаза.

— Что рассказывал?

— Его вызвали в качестве свидетеля этого инцидента вместе со всеми остальными людьми.

Я хмурюсь. Я тоже там была.

— Меня не вызывали.

Ксавьер кивает, как будто это самая очевидная вещь в мире. — Это потому, что твой брат обошел всех остальных людей, говоря им, чтобы они не добавляли тебя в качестве свидетеля. Он хотел избавить тебя от этого ненужного опыта. Все равно никто не осмелится выступить против меня, так что весь этот допрос не имеет смысла.

— Это не так, Ксавьер. Для этого нужен всего один человек. Тебе повезло.

Наступает минута молчания. Я почти слышу биение своего сердца, оно учащается, каждый дюйм моего тела покалывает.

Я поднимаю руку и касаюсь его щеки; его внимание полностью приковано ко мне. Я чувствую электрические волны от прикосновения и этот проклятый калейдоскоп бабочек в животе. Эти сучки устраивают там чертову вечеринку.

Мы не разговариваем, и молчание не вызывает дискомфорта. Это, наверное, единственный раз, когда я чувствую полный покой от общения с Ксавьером. Когда он не лжет, потому что просто не говорит ни слова.

Это… Мы… Прямо здесь.

Прямо сейчас.

— Никогда не подвергай себя неприятностям из-за меня, Ксавьер. Я не хочу навещать тебя в тюрьме, смотреть на тебя из-за стеклянного окна или через стол.

Он прислоняется своим лбом к моему. Мои ресницы трепещут, щеки горячие. Я чувствую его дыхание на себе, чувствую запах табака и мяты, смешанных вместе.

Его ладонь накрывает мою, и он переплетает наши пальцы. — Мне всегда нравилось насилие.

— Это не успокаивает меня.

— Но ты всегда будешь той, кого я буду защищать. От кого угодно и от чего угодно, — медленно говорит он, его нос касается моего. — Пообещай мне кое-что, Меллилла.

— Проси меня только о том, что ты можешь пообещать взамен, Ксавьер.

Он качает головой.

— Так не пойдёт, Теодора, — усмехается он. Я жду. — Всегда говори мне, когда что-то случается, когда кто-то причиняет тебе боль. Я не хочу, чтобы ты сама разбиралась с такими людьми, как Хейл.

Я сглатываю, потому что знаю, почему он просит меня об этом. Это не маленькое обещание. По крайней мере, не для меня.

— Ты убьешь его, — шепчу я, мой голос едва слышен.

— Да, Тея. Я бы убил. — Он делает паузу. — Убью.

Тея

Ранним воскресным утром я слышу звуки, доносящиеся из гостиной, предполагая, что Уилл уже встал. Удивительные лучи солнца проникают в мою спальню, когда я открываю глаза, пытаясь привыкнуть к свету. Я надеваю носки и открываю дверь только для того, чтобы увидеть брата, бегающего по квартире, как курица без головы.

Часы показывают шесть утра. Слишком рано для такого человека, как Уилл, чтобы вставать в свободный день. Увидев меня, он кивает, но ничего не говорит. Вчера он провел весь день в постели с огромным похмельем, а сегодня, похоже, у него слишком много энергии для собственного блага. Тем не менее, он не сказал мне ни слова, и я не понимаю, почему. Мы не ссорились.

Уилл выходит в холл со спортивной сумкой через плечо и ножом-бабочкой в руке. Он играет с ним, крутит его между пальцами. Это то, что он часто делает. Особенно когда ему нужно собраться с мыслями. Хотя он старается не доставать его на людях. Я могу только представить себе последствия такого поступка.

У нас обоих есть кое-что, что мы делаем, когда испытываем стресс или неспособны ясно мыслить. Я ем жевательных мишек из одного из моих любимых магазинов сладостей в Кембридже, а он играет со своим ножом.

Я бегу и перехожу ему дорогу, прежде чем он исчезает, и мы проводим еще один день в этом странном состоянии неизвестности.

— Я не могу этого вынести, Уилл. Почему ты злишься на меня? Что я сделала? — спрашиваю я.

Сначала он не смотрит на меня. Вместо этого он что-то нажимает на своем телефоне. Только когда я закрываю экран рукой, он встречает мой взгляд.