Загремел засов. Вошел Султан. Он нес в руках касу с шурпой, накрытую лепешкой.

— Вот, — произнес он с трудом, — курбаши велел тебя покормить.

Шарафат слабой рукой отодвинула касу.

— Ну что? — спросила она тихо. — Не жалеешь, что не выдал сразу красную разведчицу?

Парень молчал. Только сопел, поглядывая на Шарафат.

— Не бойся, — пообещала она. — Я на тебя не донесу.

— А я не боюсь, — откликнулся Султан. — Ладно, ешь быстрее. Сейчас мулла придет.

— Султан, — торопливо заговорила Шарафат. Счастливая мысль пришла ей в голову, и это придало разведчице силы. — Султан! Ты — честный, хороший парень. Ты — бедняк. Ты же понял, что не по пути тебе с байскими прихвостнями. Иди к красным. На их стороне — правда. Борись вместе с ними за счастливую жизнь для народа или погибни за это великое дело. — Она помолчала и добавила тише: — Потому что умереть за это дело — тоже счастье.

Парень смотрел на нее во все глаза. Прекрасна она была в своем порыве.

— Но как же? — забормотал он, наконец. — Я сам вижу, что басмачи бесчинствуют, грабят простой люд, убивают дехкан. Но, видно, прочно связала меня с ними одна веревочка. А у большевиков тоже ничего светлого, разврат. А узнают, что я служил у басмачей, — сразу к стенке поставят.

Резко подняв руку вверх, Шарафат остановила его.

— Ты знаешь, джигит, часы мои сочтены. Перед смертью не лгут. Так вот, слушай. Все эти сказки о большевиках придумали муллы да баи, чтобы запугать народ. Большевики, Ленин — самые честные, самые справедливые люди на земле. И будь у меня сто жизней, я все бы их отдала за революцию.

Султан вскочил.

— Чего ты хочешь, бесстрашная? — спросил он. — Бежим вместе! Сейчас! Ну!

Шарафат покачала головой:

— Нас тут же пристрелят. Если ты хочешь мне помочь, сделай то, что важнее моей жизни.

— Что? — нетерпеливо спросил Султан. — Говори.

— Скачи, не медля, в Андижан. Найди там в крепости командира Алексеева и скажи, что курбаши и англичанин здесь, в мечети.

— Они не поверят, — вырвалось у Султана.

— Скажи командиру: «Солнце не гаснет». Это — мой пароль. Беги!

— А ты? — спросил он. — Неужели ты погибнешь?

— Торопись, — сказала Шарафат. — Если наши успеют — спасут.

Но они опоздали. Дехкане уже разошлись с базарной площади. В тесных двориках шепотом обсуждалась страшная расправа, учиненная над Шарафат.

— Звери, — шептали дехкане, вспоминая ужасную картину. Шарафатхон привязали за косы и ноги к хвостам двух лошадей. В последний миг к ней подошел Кадыр-курбаши и о чем-то спросил, наклонившись. Собрав остатки сил, она плюнула в ненавистное лицо. И тут же кони понеслись во весь опор.

— Придет и на них погибель, — шепотом говорили потрясенные люди. Они только не подозревали, что кара постигнет убийц так скоро.

Еще не смолкли разговоры, как, сняв басмаческие дозоры, в кишлак сразу со всех сторон ворвалась красная конница. Через два часа все было кончено. Оставшиеся в живых басмачи сложили оружие. Из подвала мечети вывели насмерть перепуганных Кадыра-курбаши и его английского друга.

— Я есть персона грата, — едва произнес англичанин.

— Выясним, какая ты персона, — ответил боец. — Иди живее.

А вечером в центре кишлака хоронили отважную разведчицу Шарафат. Над свежей могилой прогремел трехкратный воинский салют.

— Не уберег я тебя, дочка, — сказал Алексеев. — Но ты честно послужила революции. Народ тебя никогда не забудет. Никогда...

Ее не забыли. У подножия скромного обелиска на могиле Шарафат Каримовой лежат свежие цветы. Если вам доведется побывать в маленьком андижанском кишлаке, положите и вы на могилу бесстрашной разведчицы свой цветок.

Шарафат его заслужила.