— Ясно, товарищ командир.

— Разыщи Сушко, — сказал Гай ординарцу. — Пусть займет под штаб поповский дом. Воробьеву скажи, чтоб дожидался меня там.

На окраине Тушны Гай остановился, пропуская мимо себя колонну. Бойцы шли медленно, устало — уж очень жарким был день. Лошади понуро кивали головами в такт шагам, бока блестели от пота. Подошел отряд Прохорова, многие опять сидели на подводах. Увидев Гая, отворачивались, но с подвод не слезали. Один Прохоров слез и зычно крикнул идущим:

— Ну подтянись, братки, осталось немного!

Миновав Гая, опять вскочил на подводу, что-то сказал сидящим матросам, те загоготали.

Подъехали подводы с ранеными. Дворкин доложил Гаю:

— Один раненый умер. Теряем людей без боя.

Гай въехал в село с последним отрядом. На улицах уже гомонили бойцы, ходили по дворам, устраивались на ночлег. Дымились походные кухни возле колодца, скрипел колодезный ворот, поили лошадей.

У добротного кирпичного дома стоял Сушко, призывно помахал Гаю рукой.

— Воробьев со штабом здесь, товарищ командир. Гай зашел в прохладную комнату, у стола сидел Воробьев, гимнастерка висела на стуле, ноги босые.

— Ближе к вечеру сходи в отряды, скажи, чтоб выставили кругом боевое охранение. И не поленись ночью проверить, не спят ли. А то нас могут взять тепленькими.

— Во сколько будем выступать?

— Надо пораньше, в шесть, чтоб больше до жары пройти.

Гай снял гимнастерку, вышел во двор. Велел ординарцу принести воды, с наслаждением облился до пояса.

— Как насчет ужина? — спросил у Сушко.

— Попадья расстарается, я уже сказал.

— За ужин заплати, сколько спросят.

— Да она не возьмет, товарищ Гай.

— Я сказал — заплати! — повысил голос Гай.

— Будет сделано, товарищ командир! — поспешно ответил Сушко.

Пришел Лившиц, устало сел на крыльцо.

— Як тебе вот зачем. В Сенгилеевском отряде несколько человек бузотерят, говорят, что зря ушли, нужно было драться, пока не подойдут наши. Говорят, уходить — трусость.

— Ну ты им и скажи, — взорвался Гай, — чтоб возвращались и дрались, сколько захочется! Я не собираюсь сидеть в западне и дожидаться, когда начнут душить со всех сторон.

— Так и передам, — поднимаясь, сказал Лившиц.

Поужинав, Гай с Воробьевым посидели полчаса над картой, уточняя завтрашний маршрут. Решили идти лесом на Солдатскую Ташлу по проселку. Идти опять будет нелегко, но зато безопаснее — в лесу не пустишь кавалерию, да и от пехоты обороняться легче.

Спать легли рано, чтобы встать пораньше.

Утром Гай еще не кончил завтракать, прибежал Дворкин — раненые отказываются ехать дальше.

— Как — отказываются?!

— Говорят, что останутся в Тушне, белые сюда не скоро придут.

— Какого черта... — Гай торопливо допил чай и встал из-за стола. — Пошли!

В просторной избе на полу лежали раненые. Гай, пригнув голову, зашел в комнату, оглядел лежащих, встретился взглядом с Иваном.

— Ну что, отдышались?

— Слушай, оставь нас здесь, в больнице, — сказал Иван, приподнимаясь на локтях. — Тут есть фельдшер, подлечит нас. Если повезете дальше — богу душу отдадим. Легкораненые пусть едут с вами, а тяжелые останутся.

— Ну а белые придут, тогда что?

— В больнице не тронут, мы отвоевались.

— Ты что, не знаешь, что они пленных не берут?

— Лежачих не бьют, — сказал заросший черной щетиной раненый с перебинтованными грудью и рукой.

— Ну глядите, — недовольно сказал Гай. — Через пару дней доедем до места.

— Пару дней кишки не выдержат, — упрямо сказал Иван. — Оставьте нам бинтов и лекарства, сколько надо, и поезжайте,

— Кто хочет ехать, скажите доктору: он вас погрузит. Ну а кто не едет — счастливо оставаться и поскорее выздоравливать. Спасибо за службу, вы молодцы, воевали, как положено революционным бойцам.

— Вам счастливо дойти до наших, — сказал Иван.

Отряды уже строились, собираясь выходить. Крестьяне запрягали в повозки лошадей, ворча, что не отпустили их с лошадьми через сутки домой, как обещали в Сенгилее. Бойцы поправляли поклажу, дымили огромными самокрутками, переговариваясь меж собой.

Воробьев доложил, что разведка уже выступила по дороге к Солдатской Ташле. Один из отрядов, подошедший вчера вечером от Шиловки, он определил в голову колонны, усилив авангард. Гай кивнул и сказал Воробьеву, что нужно увеличить дистанцию между колонной и арьергардом до полутора-двух километров — надежнее будет защищен обоз, и если арьергард вступит в бой, без приказа не отходить.