— Тебя вон крестьянин ждет, — Воробьев ткнул рукой в тощего низкорослого мужика с короткой седой бороденкой.

— Тебе что?

— Товарищ начальник, ваши бойцы забрали у меня весь мед и сало. А деньги не дали.

— А ну покажи, какие бойцы.

— Да матросы ваши!

Гай пошел к матросскому отряду, велел позвать Прохорова. Тот вышел из избы, вытирая губы, увидев Гая, нахмурился, вразвалочку подошел.

— Скажи своим, чтоб сейчас же отдали мужику мед и сало, а то пошлю твоих матросов в следственную комиссию. А если еще услышу про такие штуки, в следственную комиссию вызовем тебя. Там разговор будет короткий...

— Ладно... Чуть что — сразу следственная комиссия. Подумаешь происшествие — взяли кусок сала у куркуля!

— Сказано было — платить за продукты. А вы деньги на самогон бережете.

— А как без него? — ухмыльнулся Прохоров.

— Увижу пьяного — не поздоровится, так всей своей братве скажи. Хватит вам бузотерить! Все отряды как отряды, один ваш особенный.

— Так мы и есть особенные в вашей сухопутной команде, — засмеялся Прохоров.

— Болтать ты мастер. А месяц назад дал деру впереди своей команды.

— Все отступали, — зло сказал Прохоров.

Месяц назад белые атаковали Сенгилей с суши и с Волги. Гая только что назначили командовать отрядами сенгилеевцев. Постоянной связи с ними не было, каждый воевал, как умел. После обстрела Сенгилея с вражеских кораблей поднялась паника, оставшиеся на суше поспешно отступили по правому берегу. Гай носился на коне по деревням, пытаясь собрать боеспособный отряд, но удалось сколотить лишь человек тридцать. Разъяренный Гай дал телеграмму в Симбирск: «Немедленно верните отступившие части. Пароходы отошлите назад в Сенгилей». Прохоров раскатывал по Симбирску в автомобиле Гая и обвинял его в измене. Когда пароходы вернулись в Сенгилей, Гай пришел на причал и молча смотрел, как пристыженные командиры сводили отряды на сушу. Особенно переживал Устинов — миновал Гая не поднимая глаз. Прохоров прошел так, как будто ничего не произошло, — с веселой дерзостью в глазах, со своей как бы приклеенной ухмылкой...

— Отступали не все, кто не струсил — дрался. Только что-то я ни одного матроса тогда не видел, и тебя тоже.

— Кто старое помянет, тому глаз вон, — нагло сказал Прохоров.

— Ладно, иди распорядись насчет меда и сала.

По дороге в штаб Гая встретил Николаев, остановил его:

— Мне сказали, что вы раненых оставляете. Их же белые перестреляют, как куропаток!

— Я их не оставлял, они сами отказываются ехать. Попробуйте вы с ними поговорить как доктор.

— Я не командир отряда... Вас они послушаются.

— Не послушались, решили остаться.

— Дурацкое решение!

По улице потянулись подводы, пошли бойцы. Гай стоял у крыльца и смотрел на движение колонны. Подошел Лившиц, сообщил, что к обозу присоединились подводы сельского Совета Тушны — сельсоветчики опасаются зверств белых, решили уходить с отрядами.

Через час Тушна опустела, только на окраине сгрудились отряды прикрытия, ожидая, когда колонна скроется из виду. Гай подозвал командиров Симбирского и Сенгилеевского коммунистических отрядов, дружины коммунистов Самары, составляющих арьергард, и сказал, чтобы они не подходили к колонне меньше чем на два километра. Андронов попросил еще по два пулемета на подводы. Гай пообещал к середине дня подослать их.

Гайдучек сразу набрал скорость, и машина, оставляя длинный шлейф пыли, понеслась по дороге к далекому лесу, в котором только что скрылся хвост обоза. Гай смотрел на несущуюся мимо еще не сжатую рожь, думал о том, где сейчас могут находиться отряды Каппеля, занявшие Симбирск.

Не будут же они там торчать долго. Куда они могут двинуться? Скорее всего, вдоль железной дороги на Инзу. Каппелю, конечно, известно о движении отрядов сенгилеевцев, вряд ли он даст спокойно нам отойти. Видимо, часть его отрядов будет брошена против нас. Где и как произойдет столкновение с противником? Остается только гадать об этом...

В лесу догнали обоз и потащились за ним: на узкой лесной дороге негде обогнать подводы. Гай досадливо чертыхнулся — ему хотелось до выхода из леса нагнать передовые отряды, чтобы организовать более далекую разведку.

До середины дня ехали за обозом, а когда все стали на привал, начали пробиваться в голову колонны, оттесняя подводы к краю дороги. Приехав в передовые отряды, Гай приказал командиру Симбирского эскадрона Тониксу выделить десять человек для глубокой разведки. Старшему группы, верткому, худому кавалеристу с конопатым лицом, объяснил, что надо проехать до Солдатской Ташлы, войти в село и выяснить, есть ли там белые. Если есть, в стычку не ввязываться, а как можно быстрее возвращаться и доложить обстановку. Старший, слушая Гая, молча кивал головой и, дослушав, неожиданно густым голосом скомандовал следовать за ним. Вскоре группа скрылась за поворотом лесной дороги.

Обедал Гай с Гайдучеком и Ивановым в отряде Устинова, ели густой, как каша, суп, приготовленный в походной кухне, черпая по очереди из одного котелка. Гай велел Иванову привести идущих в середине колонны лошадей. Дождавшись его, вместе с эскадроном Тоникса поехал вперед.

В лесу становилось душно — парило, очевидно, перед грозой. Через час встретили разведку, старший группы доложил, что в Солдатской Ташле никаких войск нет, но жители говорят, что кругом шныряют отряды белых. Видели их и на севере, со стороны Ключищ, и на юге, в Ясочной Ташле.