Август тоже опёрся об кафедру в сторону коридора и уставился во тьму, откуда всё ещё доносились странные звуки, точно не принадлежавшие серым эльфам. Это было что-то иное, вовсе не походившее на человеческие и даже животные звуки. Какой-то странный ритмичный гул, походившие на чьё-то тяжёлое дыхание. Будто в недрах библиотеки, куда им не повезло попасть, таилось что-то громадное и свирепое. Возможно, оно и забрало Ольфуса.

Мратский тоже обратил на это внимание и с присущей ему насторожённостью, положил сжал рукоять меча и продолжил втыкать в книжные полки. И Тали, услышав звуки, аккуратно извернулась и с подозрением глянула во тьму, но то, что было внизу, её не особо беспокоило, потому она продолжила карабкаться по полкам и сбрасывать книги.

— Там точно кто-то есть, — сказал Август, потянувшись за мечом, не отрывая взгляда от движений во тьме. — И этот кто-то движется к нам…

Гул и вправду становился всё ближе и громче. Мратский лишь недовольно хмыкнул.

— Наверное, опять серые эльфы шалят.

— Это не эльфы, а эльф. Один и не думаю, что это вообще эльф. Какое-то странное чувство…

Страх. Август испытывал именно его. А ещё грусть, непонятно откуда взявшуюся. Понятно было лишь то, что во тьме скрывается нечто могущественное, вобравшее в себя всю скорбь этого места, злость и страх, который испытывали запертые в библиотеке, прежде чем лишились рассудка.

Из тьмы послышались шаги. Август и Мратский, вытащив меч, сошли с пьедестала, дабы встретить существо, как подобает воинам. Шаги оборвались. На границе света и тьмы стоял напуганный Ольфус, державший в трясущихся руках окровавленный меч.

— Ольфус! — радостно крикнул Мратский, бросив меч и побежав на встречу наёмнику.

Парень испуганно попятился и, опустив меч, неуверенно шагнул на встречу полковнику. Но что-то в этой счастливой картине было не так. Откуда же исходил этот зловонный запах, внушающий страх и грусть, что ложились тяжёлым грузом на плечи? Тут явно что-то не так, понял Август, шмыгнув носом.

Когда Мратский накинулся на Ольфуса и зажа его в крепких объятиях, Август заметил краем глаза, как парень хитро ухмыляется. Он, стало быть, повернулся и потянулся за ножом, но понял, что их у него не было.

— Это не Ольфус! — крикнул Август, но слишком поздно.

Пасть того, кто притворялся Ольфусом, вдруг неестественного распахнулась, кожа на лице рвалась, как натянутая ткань, и выпускала на волю чёрную жидкость. Глаза лопнули и из чёрной массы выглянули два белых, как солнце, глаза. Мратский заорал и изо всех сил пытался вырваться из крепких объятий существа, но всё было тщетно. Пасть поглотила голову полковника, приглушив его крики и зовы о помощи.

Август, оббежав тварь, рубанул её по спине и та, зарычав, распахнула пасть, позволив Мратскому вырваться из объятий и отпрыгнуть. Август рубанул по существо ещё раз и ещё, отрубил руку, но та вновь отросла, рубанул по нижней челюсти, но и она вновь восстановилась. Мратский, подняв меч, ворвался в битву и со всей силой рубанул тварь по груди, разрубив её на части, будто масло. Два обрубка свалились на пол и расплавились, как железо под градусом, а потом сошлись и начали булькать. Из чёрной лужи вылезли сначала длинные руки, которые оперлись об пол и подтянули тело. Выглянула голова со злобными глазами и распахнутой пастью, а потом показалось и туловище.

— Вот дерьмо, — бросил Мратский, пятясь назад. — Это ведь нечисть, а значит оно боится света, верно?

Август кивнул, но вместо того, чтобы отступить к кафедрам, решил рубануть тварь лишний раз, за что и поплатился, ведь не успела тварь только восстановиться, как схватила его за больную ногу. Парень упал и меч вылетел рук. Август пытался отползти, как можно дальше, но тварь, полностью восстановившись, шагнула к нему и угрожающе подняла лапу. Чёрная жижа, окутавшая руку, обратила пальцы в длинный когти, которые затем полоснули Августа по груди. Кровь брызнула на пол и он, сдерживая крик боли, зарычал.

Когтистая лапа схватила его за голову и сжала. Казалось, голова вот-вот лопнет от такой силы, что случилось бы, не влетевши Мратский в бой. Полковник, отрубив твари руку, закружил пируете и, оказавшись позади её, рубанул по ногам. Август же, дотянувшись до окровавленного меча, с трудом встал на коленки и пополз, как раненная собака, к кафедрам. Оглядываясь, он видел, как Мратский искусно отвлекает тварь на себя, обманывает, обходит и рубит со всей силы, но все его “фокусы” ни к чему не привели. Тварь рыскала из стороны в сторону, получала удара, чувствовала их, но умирать или хотя бы рычать от боли не собиралась.

Подустав, полковник напоследок рубанул тварь и отступил к кафедрам, помог Августу подняться и оттащил его как можно подальше от твари, которая не побоялась выйти на свет, что очень сильно удивило Мрасткого.

— Нам задница! — вякнул он, оставив Августа у дальней кафедры и выйдя в центр. — Ну давай, сучка, нападай!

Существо, опасаясь грозного полковника, прекрасно орудовавшего мечом, на четвереньках начала кружить по пьедесталу, совсем не обращая внимание на Августа, мимо которого оно прошло. Мратский выдал финт и тварь, оставив вмятины в полу, прыгнула на него и, повалив, выпустила когти, которыми принялась кромсать и рвать жертву на куски. Кровь хлыстала во все стороны, Мратский орал во всю глотку, пытался отпихнуть тварь, но не выходило, а Август пытался встать, что у него отлично выходило.