— Ореон, хватит.

Старик обернулся и широко улыбнулся.

— А вот и герой сегодняшнего дня! — он развёл руками и слегка приобнял Августа. — Справился с задачей, несмотря на помеху! Как же я хорошо тебя воспитал!

— Я сам себя воспитал. Ты меня лишь учил убивать.

— Все вы, дети, так говорите! — вякнул он, повернувшись к испуганному до чёртиков старику. — Отдаёшь им всё самое дорогое, а они в тебя потом плюют! Обидно, знаешь ли!

— Понимаю. Доверяешь ты одному человеку с детства, слушаешь о том, как он ценит честь и принципы, а потом видишь, как его люди вырезают деревню, насилуют женщин и рубят их детей, — недовольно заметил Август. — Не думал, что тебя так легко купить, Ореон. Продался за какие-то гроши.

— Я продался? Ты когда-нибудь был генералом громадной армии, чьи солдаты верны тебе только из-за денег? Не был! — прыснул он, воткнув нож старику в горло. — Людей стало слишком много, а деньги, за которые Элтия наняла нас на год уже заканчиваются, потому я принял эту авантюру. Выбор был прост, либо ты лишаешься армии и тебя убивают разгневанные наёмники, либо ты продаёшься и все счастливы. Выбор ведь очевиден.

— Счастливы все, кроме людей, которых ты сегодня обрёк на смерть.

— Брось ты! Мертвецам уже всё равно, кто их и за что убил! И вообще, с каких пор ты у нас моралистом стал?

— Я всегда им был. Ты просто не замечал этого, ибо был увлечён войной и тем, как бы сделать из меня идеального убийцу, способного зарабатывать на заказах лишние денюжки.

Ореон сморщился и похрустел шеей. Видимо, всё сказанное Августом, было правдой.

— Ты трусливый кусок дерьма, как и вся твоя армия, — подметил Август спокойным тоном. — Немедленно отзывай людей.

Ореон в ответ засмеялся.

— А то что? Убьёшь меня? Ты только что от отравления отошёл, потерял херово море крови и думаешь, что сможешь меня убить? — он улыбнулся и поднял одну бровь. В глазах читалось безумие. Было понятно, что приказывать всех убивать он явно не хотел.

Август дёрнул мечом и Ореон, сняв безумную улыбку, обнажил саблю. Они стояли в паре метров друг от друга и ждали, что кто-то из них опомниться и займёт правильную сторону, однако история эта закончится не как детская сказочка. Когда это уже стало понятно, оба рванули друга на друга и звук лязгающих мечей воцарился в церкви. Они сражались одинаково, били, отступали, делали выпады, но оборону друг друга пробить никак не могли. Потолок уже начал обваливаться и доски, объятые огнём, без конца падали на трупы, которыми был усыпан пол. Августа объял страх перед огнём, что в любой момент может обратить его в уголь.

Ореон сумел отбить клинок Августа и последний на мгновение оказался беззащитным. Упустить этот момент нельзя. Старик широким взмахом рубанул сына по груди, тот отступил, но в ответ ударить не успел. Их клинки вновь ударились друг о друга. Ореон, занеся меч, закружил пируете, после которого с дикой скоростью и силой рубанул Августа. Парень вновь выставил меч, но удар был столь силён, а руки его столь ослабли, что меч просто улетел. Оказавшись без меча, Август потянулся за кинжалами, но не успел даже рукояти коснуться, как сабля вонзился ему в живот.

Из рта Августа брызнула кровь. Он попятился и упал на зад меж пылающих балок. Ореон вытащил меч из бока живота и приложил острие к шее.

— Отец убивает сына. Никогда не думал, что мне придётся такое сделать.

Засвистела стрела, которая вонзилась в руку старика, из-за чего он уронил саблю. Август потянулся к золотой рукояти, но Ореон вдарил ему по лицу ногой, а затем пнул в живот, от чего парень, скорчившись от боли, согнулся в три погибели.

В церковь забежали наёмники и, увидев окровавленное тело Августа, испуганно попятились.

— Чего стоите? Проходите, чаю налью! — засмеялся Ореон, упав на колени. Кровь из руки хлыстала фонтаном. — Унесите его и закуйте в цепи!

Август очнулся в тёмной комнате, в которую лишь слегка через пыльное окно проникали лучи солнца. Один из таких лучей как раз его и разбудил. Наверное, любой другой человек испугался бы, оказавшись в комнате, чьи полы залиты кровью, а в воздух пропитан смерть, но не Август. Нет, конечно, сердечко его дрогнуло, но лишь раз. Он знал методы Ореона и уже понимал, что его ждёт.

Дверь в комнату со скрипом открылась и чуть ли не проломила стенку своим весом. Порог переступил мощного телосложения мужчина с выбритым до блеска черепом. Балакур, палач и дознаватель Братства Дмитри. Обычно его звали, когда Август не мог выбить из кого-нибудь информацию. Методы Балакура были весьма изощрены и аморальны, они нарушили все законы какого-либо допроса, ведь почти после каждого допроса пленник умирал очень мучительной смертью. Лично Август этого не видел, но ему доводилось слышать нечеловеческие крики, стоя за дверью.