– Ну, да. Он. А что ты так удивляешься?

– Еще бы мне не удивляться, – хмыкнула я и засмеялась. – Вы же ненавидите друг друга, и все об этом знают.

– Ну, вот видишь, – обиженно сказала Яна. – Я же говорила, что ты будешь смеяться.

– Прости, прости, – схватила я Яну за руку. – Я больше не буду. Просто это все так неожиданно.

А сама подумала: «Слава Богу, что не актер, а Соболев. Уж с этим мы как-нибудь справимся вдвоем».

– И когда это произошло с тобой?

– Тот случай с мышью помнишь?

– Еще бы мне не помнить, – содрогнулась я от воспоминаний.

– Вот тогда это все и произошло.

Конечно, известие о том, что моя подруга влюбилась, и не в кого-нибудь, а в нашего одноклассника, стало для меня большой неожиданностью.

Все в классе знали, что Яна Родина и Антон Соболев с первого класса на дух друг друга не переносят. Вот уж действительно, как говориться, от ненависти до любви один шаг.

В десятом классе перед зимними каникулами, накануне моего дня рождения случилось совсем уж невероятная история вражды Яны и Антона.

Соболев подсунул Яне в портфель дохлую мышь. Вернее, игрушку из магазина приколов, которая выглядела, как настоящая дохлая мышь. Она была в натуральную величину, серая с черными подпалинами и с мерзким лысым хвостом. Яна визжала на весь класс так громко и долго, что мне опять пришлось успокаивать ее пол урока.

– Кто это сделал?! – спросила преподаватель английского языка, строго оглядывая класс и останавливая свой взор на каждом из своих учеников, внимательно рассматривая его и пытаясь понять, ни он ли виновник переполоха. А ее изумрудно-зеленые глаза изменили свой цвет, как это бывало, когда классная очень злилась и стали темно-серого цвета.

– Это Соболев! – кричала расстроенная Яна. – Это опять он! Противный! Противный!

– Антон? – Светлана Николаевна вопросительно посмотрела на своего ученика. – Это ты сделал?

– Я не знаю, кто это сделал, Светлана Николаевна, честно, – голубые глаза Антона смотрели на учительницу не мигая.

– Надеюсь, у того, кто это сделал, – строго проговорила учительница, продолжая испепелять нас взглядом, – хватит мужества признаться и попросить у девочки прощения. Он сможет сделать это на следующей перемене, наедине с Родиной, если ему так стыдно признаться в своем отвратительном поступке перед всем классом.

Янка проплакала всю перемену и все последующие уроки. Она смотреть не могла на свой новенький портфель, который подарил ей дядя Леша.

– Ненавижу. Ненавижу его. Синий – придурок, – все время повторяла подруга.

По окончанию уроков, когда мы с Яной направились к выходу, к нам подошел Соболев.

– Прости меня, Яна, – сказал он. – Я не думал, что ты так сильно испугаешься. Это же просто игрушка. Вот смотри, – и Антон вытащил из кармана ту самую гадкую мышь.

Яна посмотрела на резиновую игрушку в руках Соболева, и в первую секунду ужас и отвращение отразились в ее глазах.

– Убери это, – прошипела подруга.

– Ну, что ты, Яна. Она же не настоящая, – тихо проговорил мальчик и потряс мышку. – Смотри. Ее можно мять, как игрушку-антистресс.

– Так ты, Синий, видимо, подложил ее мне в портфель, чтобы я не волновалась и чувствовала себя более комфортно на уроках?! – с ехидством проговорила подруга. – И у тебя и в мыслях не было меня напугать?!

– Ну, если честно, – Антон почесал затылок, взлохматив свои волосы, – я знал, что ты испугаешься. Просто не ожидал, что так сильно. Прости.

Второй раз из уст заклятого Янкиного врага прозвучало слово -«прости».

«Что-то тут не так, – подумала Яна. – Синий просит прощение и не пытается обидеть меня? Значит надо быть на чеку, и в его словах есть какой-то подвох».

Антон столько раз приносил Янке неприятности, что она никак не могла поверить в искренность его слов.

Яна с большим трудом смогла отвести взгляд от страшной игрушки. Посмотрев внимательно на Антона, ей показалось, что она видит этого мальчика впервые в жизни.

В свои семнадцать лет Антон был хорошо сложен. Занятие айкидо, а в дальнейшем и посещение спортзала сказались на его фигуре.

«Высокий, стройный, немного тощий, правда», – подумала девочка, рассматривая своего врага.

Черты его лица показались Яне, также, совсем не знакомыми. Худое и бледное лицо Антона с заостренном подбородком, и едва пробивающимися усиками, напомнило ей героев старинных картин, которые подруга не раз видела в музеях искусства. Но больше всего Яну удивило выражение темно-голубых глаз Антона. Ей показалось, что они смотрят на нее с нежностью. Девушка, как будто поддавшись магнетизму этого взгляда, долго всматривалась в них, и в какой-то момент ей показалось, что она заглянула прямо в душу Антона, и Яне понравилась, что она там увидела. Взгляд юноши был чистым и искренним.