— Прошу прощения? — Я попятилась, не зная, то ли сразу звать на помощь, то ли подождать.

Мужчина пошатнулся. Отпихнув его, в салон ворвался еще один, одноглазый. Черная повязка наискось головы, а поверх нее — тряпица, закрывающая второй глаз, на которой проступали кровавые пятна, на щеках и в бороде остались бурые потеки. Человек слепо покрутил головой и бухнулся на колени, обратившись примерно в мою сторону.

— Миледи, Дик сказал, если б не вы, каюк бы ему. Не откажите… Чем слепым ходить, лучше сразу за борт.

Я растерялась.

— А что говорит господин Дезо?

— Бальзам положил, потом велел мочой мыть и ждать, пока заживет, да только один глаз так и не зажил, так и гнил, пока не вырезали. Миледи, сделайте милость!

Я заколебалась. Совет корабельного хирурга не казался мне разумным, да и класть жирный бальзам на свежую рану, которая еще кровоточит — об этом говорили яркие алые и масляные пятна на повязке — не лучшая идея. Но ведь и я не всесильна.

Тем временем мужчина, сориентировавшись по голосу, как был, на коленях, двинулся в мою сторону.

— Не откажите, миледи!

— Я не уверена, что смогу… — Я попятилась, отступая от рук, слепо шарящих слишком близко.

— Все, что успел скопить, отдам, и всю жизнь вам служить буду…

— Что здесь происходит? — раздался ледяной голос за моей спиной.

— Капитан, вот Люк… — зачастил зрячий.

— Кажется, эти люди пришли ко мне за помощью. Вы не возражаете, капитан?

Блад наклонил набок голову, разглядывая не то меня, не то своих людей. По обнаженному торсу с мокрых волос стекали капли воды, я поспешила отвести от них взгляд, пока в голове осталась хоть одна мысль. Похоже, капитан вылетел, не домывшись, едва услышав мужские голоса в салоне.

— Они же пришли к вам, леди Белла, как я могу возражать, если меня не спросили, — ухмыльнулся Блад.

— Капитан, прощенья просим, не было вас… — снова затараторил зрячий, и я поняла, что он боится.

Боится, хотя капитан не угрожал, не кричал, и вообще, кажется, ничего не делал, только стоял и смотрел насмешливо то на меня, то на своих людей.

— Продолжайте, леди Белла, — сказал капитан. — Мне любопытно.

— Встаньте, — велела я. — Вы, помогите ему…

— Дык это… мы люди простые, не издевайтесь, миледи… — пробормотал раненый.

Я оторопело посмотрела на капитана. Что не так я сказала?

— Парни не привыкли, когда им говорят «вы», — хмыкнул он. — Сэм, помоги Люку устроиться… Где именно, леди Белла?

— Вот здесь, у окна, чтобы я могла как следует разглядеть рану.

Под повязкой обнаружились склеенные кровью и чем-то жирным ресницы, пришлось снова оборачиваться к капитану и просить у него воды и чистую ветошь.

Услышав это, тот, кого назвали Сэмом, вытаращил глаза.

— Дык это, я щас…

— Стоять! — велел Блад, и моряк замер как вкопанный. — Поди в соседнюю комнату, там стоит кувшин с водой. Возьми кувшин и полотенце, принеси сюда.

Получив искомое, я промыла раненому глаз, пока не разлепились ресницы. Развела веки — сам он раскрыть их не мог, боль мешала. Мысленно ругнулась. Вот только бальзама здесь и не хватало! В покрасневшем белке зияла рана.

— Чем это? — поинтересовалась я, отпуская веки и накрывая пострадавший глаз ладонью.

— Щепка проклятая, чтоб ее… — раненый осекся. — Прощенья прошу, миледи.

Да. Щепка. Вон она, ушла в глубину глаза. Хорошо, что сетчатку пока не задело. Но даже если рана и заживет, зрения этот человек скорее всего лишится. И я…

— Боюсь, я не смогу помочь.

— Миледи, господом богом заклинаю! — взвыл раненый.

— Заткнись, Люк! — Блад повернулся ко мне. — Леди Белла, можете объяснить?

— Щепка осталась там, в глубине глаза. — пояснила я. — Если ее не убрать, воспаление сохранится, стекловидное… внутренность глаза потеряет прозрачность, в лучшем случае, когда заживет, сможет различать свет и тень. В худшем придется удалить глаз, чтобы воспаление не перешло на мозг.

— Да я лучше сдохну, чем и второй…

— Люк, — негромко произнес капитан, и раненый вздрогнув, замолчал.

— Вы не можете до нее дотянуться, правильно я понимаю? И щипцов, как для пули, нет.

Я кивнула.

— Она прямо напротив раны? Насколько глубоко?

Я прикрыла глаза, воспроизводя перед мысленным взором изображение. Развела пальцы на пятую часть дюйма.

— А длина?

— С полдюйма.

Блад бесцеремонно раскрыл веки раненому. Склонился над его лицом, словно высматривая что-то в глубине раны.